растерзание.
Горький опыт научил Барбару Каслмейн, что в жизни каждого человека есть нечто такое, что ему не хотелось бы выставлять на всеобщее обозрение или чего он стыдится. Вот почему она не удивилась, когда подкупленный ею лакей, наблюдавший за апартаментами графини, сообщил ей, что накануне ночью Тея незаметно выскользнула из дворца. Она выслушала его рассказ и щедро вознаградила.
– Продолжайте наблюдать за ними еще внимательнее, – распорядилась она. – Если понадобится, поухаживайте за горничной ее милости.
– Я ничего не упущу, миледи, – пообещал лакей.
Он не собирался признаваться Барбаре, что уже пробовал ухаживать за Мартой и в результате заработал несколько увесистых оплеух. Этот лакей был видным парнем, так что неудача с Мартой задела его мужское самолюбие. Теперь он собирался следить за Теей не только ради денег, но и желая «поквитаться» с этим семейством.
Барбару не удивило, что Рудольфу и сэру Филиппу Гейджу не удалось арестовать Белогрудого. Она была не слишком высокого мнения о них обоих. Например, было полной нелепостью со стороны сэра Филиппа сообщать королю о своих планах раньше, чем они были приведены в исполнение. Поблизости всегда мог оказаться человек, передающий сведения своим товарищам, любой из которых мог работать на воров, грабителей и карманников, обитавших в городе или нападавших на путешественников за пределами Лондона.
Удивительно было то, что разбойник, которого собирались поймать Рудольф и сэр Филипп, получил предупреждение от Теи. Пока капрал рассказывал ей, с трудом подбирая нужные слова, Барбара ясно представляла себе всю сцену в библиотеке… Тея притворяется, что спокойно читает у камина, потом вскрикивает при неожиданном появлении солдат, Рудольф и сэр Филипп, к своему разочарованию, обнаруживают, что птичка улетела – несомненно, через заднюю дверь. И, наконец, последняя сцена: Тея нападает на сэра Филиппа, приводя в смущение всех, кто при этом присутствует.
В мыслях она видела, как солдаты безрезультатно обшаривают огромный дом, и удивлялась глупости сэра Филиппа, который мог надеяться, что его добыча останется ждать в доме.
Барбара прекрасно представляла себе, как сэр Филипп, обманутый в своих ожиданиях и разочарованный крушением своих планов, уводит отряд, не подозревая, что, как только он уйдет, те, кого ему не удалось найти, могут преспокойно вернуться обратно.
В то же время Барбара считала, что лично ей эти события принесли важные сведения. Первым было то, что Белогрудый как-то связан с Рудольфом. Во-вторых, этот человек, кто х бы он ни был, интересовал Тею насколько, что она готова была рисковать своей репутацией – если не жизнью, – предпринимая крайне опасную поездку для того, чтобы его предостеречь.
Косноязычный капрал закончил свой рассказ и вытер лоб тыльной стороной кисти. Он сообщил Барбаре все, что знал.
Она прекрасно понимала, что он выжат досуха, словно губка, и что больше ничего от него получить нельзя. Поэтому она достала из шелкового кошелька, лежавшего рядом с ней на столике, три золотые гинеи.
При виде такой огромной суммы глаза бедняги алчно вспыхнули. Когда дворецкий леди Каслмейн пообещал ему щедрое вознаграждение, если он сообщит ее светлости нужные сведения, капрал рассчитывал самое большее на гинею.
Он никогда в жизни не держал в руках столько денег. При мысли о задержанном жалованье и о хорошенькой служанке в «Трех подковах» у него даже голова закружилась.
Заплатив капралу, Барбара улыбнулась ему машинальной улыбкой. Она привыкла пускать в ход свое обаяние, какое бы положение в обществе ни занимали мужчины, с которыми ей приходилось иметь дело.
Эта улыбка, добавленная к гинеям, плотно зажатым в кулаке капрала, заставила его окончательно потерять голову. Он, как и большинство его товарищей, признавал красоту Барбары, хоть они и называли ее между собой королевской шлюхой и отпускали в ее адрес непристойные шуточки, как, впрочем, почти все жители Лондона.
В то же время капрал, как и многие мужчины в Англии, не возражал, чтобы их король жил в свое удовольствие. Карл долго страдал в изгнании, и теперь, с его приходом к власти, Англия преобразилась. Это была уже не та страна, которой железной рукой правил Кромвель и его суровые круглоголовые. Это снова была добрая старая Англия, и ее жители говорили между собой: почему бы и самому королю не повеселиться, если ему хочется? Если ему нужна любовница, то пусть ею будет самая красивая женщина, а Барбара определенно соответствовала этому требованию.
Были, конечно, и те, кого раздражала разнузданность предающегося увеселениям двора, кто осуждал короля и всех его придворных. Но капрал к их числу не относился, и когда Барбара ему улыбнулась, сердце у него забилось быстрее, а кровь ударила в голову, и он покраснел до корней волос.
В эту минуту капрал, не раздумывая, с радостью отдал бы за нее свою жизнь. Он был полон желания услужить ей, лишь бы увидеть еще раз эту ленивую, влекущую, обворожительную улыбку.
– Благодарю вас, капрал, теперь вы можете идти, – сказала Барбара. – Если мне понадобится узнать еще что-нибудь, я снова вас вызову.
– Спасибо, мадам… то есть миледи… Спасибо… Спасибо!
Повторяя это, капрал неловко поклонился и попятился к двери.
Когда он оказался в коридоре, лакей указал ему дорогу в помещение для прислуги, где его дожидалась кружка зля. Однако капрал вдруг замер на месте с очень странным выражением на лице. Он думал. Это было весьма необычное для него занятие, поскольку солдату положено лишь выполнять приказы, однако голова капрала заработала. Он показал на дверь, из-за которой только что вышел, и заявил:
– Мне надо вернуться!
– Зачем? Она ведь тебе заплатила, так?
Капрал кивнул.
– Значит, дело сделано, понял? Она платит только тогда, когда ей больше ничего не нужно. Пошли, я не
