был похож на темное облако, надвигающееся на солнце, или на грозно нависшую скалу.
— Если вы закончили, то мы тронемся в путь, — произнес он так внезапно, резко, что Чандра вздрогнула.
— Да, конечно, — согласилась она.
Девушка надела шляпу, которую сняла, пока они сидели в тени, и допила фруктовый сок, входивший в меню их ленча.
Затем, ступая медленно и осторожно, она двинулась к ожидавшей ее лошади. Сайс снова подсадил ее в седло.
Когда Чандра брала в руки поводья, то с ужасом подумала, что сегодня вечером, когда закончится дневной переход, она просто не сможет устоять на ногах, когда придется спешиться.
Дорога теперь поднималась в гору, и сайс сообщил Чандре, что причина их столь короткого привала и поспешного ухода из долины заключалась в том, что там было нетрудно подхватить малярию.
Чандра не сомневалась в том, что сайс говорит правду, и не испытывала никакого желания заразиться страшной болезнью, которая когда-то подорвала здоровье ее отца и в конечном итоге стала причиной его сердечного приступа.
Однако при всем своем желании она никак не могла угнаться за лордом Фроумом и постепенно стала отставать от него. Почувствовав неладное, он обернулся и остановил свою лошадь.
Когда она поравнялась с ним, он сурово посмотрел в ее глаза и сказал:
— Вы должны держаться рядом. До того места, где мы сегодня должны заночевать, нам предстоит пройти еще нет малый путь.
— Я сделаю все, что в моих силах, — ответила Чандра, — но вы должны понять, что пони устали.
— Они привыкли к таким переходам! — отрубил он.
Девушка догадалась, что это было намеком на то, что она была не приспособлена к верховой езде, и, стало быть, в отставании виновата она, а не животное, на котором она ехала.
Чандра была вполне уверена в том, что лорд Фроум нарочно двигался быстрее, чем это было необходимо, чтобы она совершенно вымоталась. Очевидно, он хотел доказать ей этим, что она, женщина, взялась не за свое дело.
В этом он определенно преуспел, сказала себе девушка чуть позже, потому что теперь езда превратилась для нее в настоящую пытку. Прошел еще час, и она почувствовала себя настолько обессиленной, что опасалась в любую секунду выпасть из седла.
Если бы это произошло, то она, несомненно, долго катилась бы по крутому горному склону, ударяясь лицом и всем телом о камни, пока не замерла бы внизу в бесчувствии.
Она вцепилась в луку седла и, понукая лошадь, заставила ее держаться в паре футов от лошади лорда Фроума. Одновременно ей приходилось прилагать невероятные усилия для того, чтобы не закричать, потому что каждый шаг лошади отдавался болью во всех ее мускулах.
Несомненно, папа чувствовал бы себя точно так же, ведь он столько лет вел сидячий образ жизни, подумала она.
Однако эта мысль вряд ли могла служить утешением, поскольку боль напоминала о себе ежесекундно.
Силы, казалось, окончательно покинули ее, когда вдруг ее сайс обрадованно воскликнул:
— Смотрите, леди-сахиб! — До нее не сразу дошло, что он пытался сказать.
Затем на вершине очередного крутого подъема она увидела то, что издали казалось небольшим горным селением или военным укреплением.
Они поднимались все выше и выше, и наконец, когда время для Чандры, казалось, замерло и превратилось в вечную агонию, ее глазам предстало здание, подобное тому, в котором они провели предыдущую ночь, с той разницей, что оно выглядело еще более примитивным и запущенным.
Вокруг него ютилось несколько грязных убогих хижин с крышами из тяжелых камней, из которых выбежали ребятишки в лохмотьях.
Очень медленно, с большим трудом Чандра спешилась и вошла в дом для проезжающих путешественников.
Он показался ей таким маленьким, что сначала она даже засомневалась, что в нем найдется отдельная комната для нее. Ей было известно, что в китайских постоялых дворах путники спят все вместе в одном помещении на большом помосте.
И все же комната для нее нашлась. Пыльная и неприбранная. Впрочем, Чандре было решительно все равно.
Она села, или скорее рухнула, на стул, который угрожающе заскрипел под ее весом, и не двигалась с места, пока слуга не втащил ее багаж.
Поставил чемодан на пол, отстегнул ремни, открыл крышку и достал одеяло и подушку. Затем, постелив одеяло на койке и положив в изголовье подушку, он вышел, притворив за собой дверь.
» Я должна переодеться «, — мелькнуло в голове у Чандры, и она стащила с головы шляпку.
Затем почему-то все предметы в комнате стали блекнуть и терять свои очертания. Глаза заволокло какой-то серой пеленой, и Чандра неожиданно для себя провалилась в беспамятство.
Лорд Фроум, который уже успел умыться и переодеться к обеду, ожидал свою спутницу. Она запаздывала, и лорд начал нервничать.
Он не слишком проголодался. Дело было в том, что Фроум привык к тому, чтобы еду подавали сразу же, как только он садился за стол, и не любил, чтобы его заставляли ждать, тем более женщина, которая буквально навязала ему свои услуги, и еще было неизвестно, такой ли уж она хороший знаток санскрита, каким хочет казаться.
Он медленно цедил виски, думая о том, что уже завтра он будет в Катманду и начнет поиски исторического документа, который его давно интересует.
Да, возможно, Чандра Уорделл и принесет некоторую пользу, однако, сказал он себе раздраженно, если бы у него оказалось чуть больше времени, он успел бы связаться с профессором Эдмундом, который в это время должен был находиться в Дарджилинге. Впрочем, Фроум не был полностью в этом уверен.
Конечно, как специалист по санскриту он значительно уступал Бернарду Уорделлу, но уж лучше полагаться на него, чем на какую-то девчонку. Да и какой прок в этом деле может быть от женщины?
Губы лорда Фроума искривились в гримасе, которая долженствовала выражать отвращение. Его бесило не только то, что обстоятельства вынудили его тащить женщину с собой через горы, но также и то, что приходится выдавать ее за свою жену.
Всю свою жизнь он прилагал все возможные усилия, чтобы его имя не связывали никоим образом с многочисленными женщинами, которые пытались женить его на себе, чтобы воспользоваться его титулом и богатством.
Он прекрасно понимал, как легко мог мужчина против своей воли запутаться в сетях брака. Стоило только пойти потоку сплетен, связывающему его с какой-то одной женщиной, как у истинного джентльмена не остается иного выхода, кроме как предложить ей стать его женой.
Лорд Фроум твердо решил никогда не связывать себя брачными узами. Он относился к женщинам с яростной неприязнью, которая накладывала особый отпечаток на все его взгляды на жизнь, и пришел к выводу, что самый простой способ избежать осложнений — не иметь ничего общего с представительницами слабого пола, то есть совсем отказаться от общения с ними.
Это было гораздо легче сделать, поскольку его глубокий интерес к санскритским манускриптам заводил его в такие уголки мира, куда женщины просто не могли попасть.
Деймону Фроуму нравился Тибет. Здесь он находил душевный покой, и не только потому, что в горах он соприкасался с духовными сокровищами, но и потому что там он не видел ни одной женщины, по крайней мере до тех пор, пока ему не приходилось возвращаться в Индию.
К несчастью, о его достижениях пожелал услышать вице-король, и когда лорд Фроум прибыл к нему в Симлу, то обнаружил себя в окружении женщин, охотившихся за будущими мужьями.
Они всячески лебезили и заискивали перед ним. Они угождали ему и делали все возможное и невозможное, чтобы Завлечь его в ловушку брака. Он сбежал оттуда сразу же, как только это стало возможным.
Казалось невероятным, что после всех чуть ли не титанических усилий, потраченных им на то, чтобы
