— Я успею на тебя полюбоваться, — ласково сказал он. — А пока советую тебе прилечь на кровать и задвинуть полог. Я, в отличие от тебя, выкрашен с ног до головы. Придется подождать, пока я снова превращусь в европейца. Только, пожалуйста, не засыпай. Нам еще предстоит ужин.
Саона взяла узелок со своими вещами, — Если ты послушаешь моего совета, то переоденешься в ночную рубашку. В конце концов, мы ведь будем ужинать вдвоем, и официальный наряд от тебя не потребуется.
— Мне кажется, я буду… стесняться, — пролепетала Саона.
— Мне нравится, когда ты стесняешься, — серьезно ответил Андре. — А теперь я собираюсь снять с себя всю одежду.
Саона испуганно ойкнула и поспешно скрылась за занавеской.
Андре разделся и стал смывать грим с тела. Краска, продержавшаяся на нем столько дней, сошла на удивление легко и быстро.
«Интересно, сколько бы мне пришлось оставаться мулатом, если бы Томас не достал этой коры?»— подумал Андре.
Совершая процедуру, он поглядывал на себя в зеркало. Андре начал с лица, потом очистил шею и грудь.
В этот момент в дверь снова постучали.
Андре быстро обернулся полотенцем.
— Входите! — крикнул он.
Вошел стюард с подносом, заставленным множеством блюд.
Опустив поднос на стол, он спросил;
— Мне остаться, чтобы прислуживать за столом, сэр? В этот момент он разглядел, что Андре наполовину смуглый, наполовину белый, и воскликнул:
— Я никогда не видел такого странного загара. Почувствовав, что это замечание можно посчитать в его устах дерзостью, молодой человек смутился:
— Извините, сэр. Я сказал лишнее.
— Ничего-ничего, — добродушно сказал Андре. — На Гаити я был мулатом, а теперь снова становлюсь белым. А прислуживать нам не надо. Мы с женой прекрасно справимся сами. Спасибо.
Стюард удалился. Только теперь Андре подумал, что матрос не мог не заметить золотых монет, рассыпанных по полу. Любопытно, какую историю он расскажет своим друзьям.
Смыв всю краску до последнего пятнышка, Андре с наслаждением надел чистую, правда, сильно помятую рубаху. В его багаже нашлись и длинные темные панталоны.
Одевшись, Андре откинул полог кровати.
— Ужин готов, миледи! — шутливо сказал он.
Саона не отвечала, утомленная долгой дорогой и волнением, она успела заснуть.
«Неудивительно, — подумал Андре. — Бедняжка совсем выбилась из сил».
По совету Андре, она успела переодеться в скромную ночную рубашку, которую носила в монастыре.
Во сне Саона была прекрасна. От нее веяло юностью и невинностью.
Андре долго смотрел на эту девочку, которой он не знал еще две недели назад и которая так неожиданно стала его женой. Он не решился ее будить.
Осторожно закрыв полог, Андре пошел к столу.
Он в одиночку съел ужин с большим аппетитом.
Оказалось, что он сильно проголодался. Впрочем, это было неудивительно. Ведь накануне Андре так и не успел поужинать, а волнение за свою судьбу, а главное, за судьбу и жизнь Саоны, требовало от него сильнейшего напряжения.
Он и теперь не мог поверить в свою удачу.
Последние двое суток смерть шла за ними по пятам, но им удалось избежать плачевной участи и даже не встретить своих преследователей.
Саона сказала бы, что им помогал бог, Томас благодарил бы за их успех Дамбалла. Андре казалось, что сама природа этого острова, которая не ведала жестокости и насилия, царивших среди людей, пришла ему на помощь.
Андре медленно пил вино, вспоминая людей, с которыми столкнулся на острове. Экзотический образ Оркис померк. Андре вспоминал о ней совершенно равнодушно, словно это была не реальная женщина, с которой он провел такую бурную ночь, а всего лишь героиня какой-то давно прочитанной и полузабытой книги.
Матушка-настоятельница олицетворяла в его памяти доброту, свойственную женщинам этого острова. Ее чрезмерной заботе он обязан своим счастьем. Если бы она не приняла участия в несчастной девочке, оставшейся в мире одной, у него бы не было теперь красавицы-жены.
А Жак? Умный, всезнающий, предусмотрительный Жак, придумавший для него этот странный маскарад, без которого не мог бы осуществиться его план.
И наконец Томас, великодушный и преданный человек.
Саона! Саона… Неземное создание… Совершенно не такой Андре представлял себе будущую жену. Саона была моложе, гораздо моложе, чем он рассчитывал. Ей предстояло много трудностей. Девушка права, она была совершенно не приспособлена к тому миру, в котором ей отныне предстояло жить. Но при ее добром сердце и на удивление зрелом уме она должна справиться со всеми сложностями…
В каюте было почти темно, когда пришел стюард. Он убрал со стола, не обращая внимания на золото, которое Андре так и не прибрал.
Андре с удивлением заметил, что выпил почти целую бутылку вина.
Почувствовав крайнюю усталость, он разделся и лег на постель рядом с Саоной. Он долго смотрел на прелестную головку, лежавшую на соседней подушке, и не заметил, как уснул.
Корабль скользил по бескрайней глади воды. Погода стояла безветренная, так что качки почти не было.
Андре открыл глаза.
Из иллюминаторов просачивался слабый свет, очевидно, было раннее утро.
Эта ночь оказалась необычайно длинной. Она вобрала в себя последний этап их бегства, венчание, прощание с Гаити, первый свадебный ужин.
Саоны рядом не было. Полог кровати был полупрозрачным, сквозь него Андре увидел жену, которая сидела перед зеркалом, расчесывая свои роскошные пепельные волосы.
Она была по-прежнему одета в ночную рубашку.
Андре залюбовался грациозными движениями жены, стройностью ее фигуры, угадывавшейся под грубоватым полотном сорочки.
Причесавшись, Саона на цыпочках подошла к кровати.
Отодвинув полог, она посмотрела на Андре и, очевидно, подумала, что муж спит. Андре наблюдал за ней ил поз полуприкрытых век.
Саона бесшумно забралась на кровать и осторожно лег ла рядом с Андре, не прикасаясь к нему.
Андре резко повернулся, обнял жену и притянул ее к себе.
— А ты, оказывается, не спишь! — сказала она с упреком.
— Я не сплю, а наблюдаю за одной очень красивой дамой, которая старалась сделаться еще красивее, и все это, смею надеяться, из-за меня, — шутливо ответил Андре.
— Андре, мне так неудобно, — смущенно сказала Саона. — Я же прилегла буквально на минуту и сама не заметила, как заснула. Это очень глупо, но я проспала наш свадебный ужин. Ты на меня сердишься? Почему ты меня не разбудил?
— Как можно на тебя сердиться? — мягко улыбнулся Андре. — Бедная девочка, ты так намучилась в пути, было бы преступлением прерывать твой сон. Так что я прекрасно поужинал в одиночестве и даже выпил за твое здоровье. Не расстраивайся так! Впереди у нас — целая жизнь, у нас еще будет много времени, чтобы поужинать вместе.
— Все-таки жалко, что ты меня не разбудил, — прошептала Саона.
— Знаешь, я ведь сам очень устал. Иначе я, наверное, решился бы потревожить твой сон, — сказал
