Канеда одарила его ослепительной улыбкой.
— Для меня это будет удовольствием, monsieur, вам стоит лишь пожелать.
— Полагаю, мои офицеры останутся разочарованными, если вы, предложив им аперитив — то есть пробудив любопытство и интерес, — откажете собственно в трапезе.
Канеда ответила смехом, подхваченным остальными.
— Мы дадим представление, monsieur, однако — предупреждаю вас — надеюсь на ответный жест.
— Конечно, мадемуазель, — согласился герцог.
Он вновь подозвал к себе офицера, и тот отдал ему честь, глядя при этом на Канеду.
— Мадемуазель Канеда самым благородным образом обещала, что покажет нам все, чему обучен ее конь; я в свой черед ответил, что мы покажем ей все наши достижения после двух месяцев усердных занятий.
Герцог подчеркнул последние слова, как бы давая понять кавалеристам, что они не должны подвести его. Канеда чувствовала, что он строгий преподаватель и юные офицеры побаиваются его.
Тем не менее в тот момент ее прежде всего занимали препятствия, окружавшие площадку, где они находились.
Некоторые почти не уступали в высоте той стене, которую преодолел Ариэль, другие были размещены так, что лошади было трудно сделать второй прыжок вслед за первым.
Имелась среди них и стенка, выложенная из свободно лежащих кирпичей, легко сдвигавшихся одним прикосновением.
Поглядев на Бена, Канеда отметила, что и он не видит в этих препятствиях ничего сложного для Ариэля или Черныша.
Площадку очистили, кавалеристы разъехались вокруг нее.
Канеда улыбнулась герцогу.
— Надеюсь, monsieur, вы не останетесь разочарованным.
— Не сомневаюсь, мадемуазель, что подобное просто немыслимо.
Б голосе его прозвучала суховатая нотка, мешавшая воспринимать слова как комплимент, и Канеда напомнила себе, что ей еще предстоит побороться за свою цель, и это делало предстоящее состязание более заманчивым,
В глазах окружавших ее офицеров читалось восхищение, которое легко было усилить — взглядом, легким движением губ.
По в отношении герцога она не испытывала подобной уверенности.
Она, безусловно, сумела удивить его. До сих пор он реагировал в соответствии с ее планом, однако добиться большего было не так просто.
Впрочем, сейчас ее занимало лишь представление, которое должно вызвать в герцоге восхищение ее лошадьми, если не ею самой.
Она могла не прикасаться к Ариэлю хлыстом, достаточно было только сказать ему — вороной тут же повиновался команде.
Конь взял с места и, словно незамечая препятствий, небрежно перескочил стенку.
Дважды объехав круг, Канеда отправила коня в середину, а Бен повел к препятствиям Черныша.
Конь этот прыгал хорошо, однако не проявлял особого артистизма.
На этот раз все смотрели на Бена.
Выполняя казацкие трюки между прыжками, он прижимался к боку лошади, а не сидел в седле.
Заканчивая круг, он вновь встал на седло — но уже не держась за поводья, и, соскочив на землю, вспрыгнул обратно на седло, не замедляя хода.
Более того, он выполнил с дюжину трюков, с которыми выступал в цирке; однако Канеду это представление поражало тем, что Бен начал работать с Чернышом лишь девять месяцев назад.
Закончив выступление, он отъехал в сторону с улыбкой на лице, выдававшей неподдельное удовлетворение.
Потом Канеда вновь заставила Ариэля танцевать. Он кружил в вальсе и польке, а Канеда сама — оркестра ведь не было — напевала коню на ухо.
Затем последовали другие мелкие фокусы, которые, по мнению девушки, должны были произвести должное впечатление на герцога; будучи отличным наездником, он не мог не оценить их сложность и то терпение, которое нужно было проявить наставникам Ариэля.
Наконец и Ариэль, м Черныш опустились на колени и припали головами к земле, а всадники при этом оставались в седлах.
Теперь все пространство наполнилось аплодисментами, приветственными возгласами и восклицаниями «Браво!».
Когда кони поднялись на ноги, к ним подъехал герцог.
— Благодарю вас, мадемуазель! — воскликнул он. — Нет нужды констатировать, сколь великолепным было ваше представление и как высоко мы все оценили его.
Канеда поклонилась.
— Вы бросили нам вызов, — продолжал герцог. — и теперь с места принимающего парад смотрите, чем мы сумеем ответить на него.
Канеда улыбнулась, и они рядом направились к месту наблюдения, а Бен следовал за ними.
Вдохновленные ее выступлением, кавалерийские офицеры ринулись на препятствия — сперва один, потом двое одновременно, наконец, трое в ряд.
Зрелище произвело удивительное впечатление, и Канеда захлопала в ладоши.
— Вы прекрасно обучили их.
— Рад, что вы посетили нас сейчас, а не два месяца назад, — сухо ответил герцог.
После этого всадники в самом быстром темпе завершили дистанцию, обменялись конями и пустились по кругу вновь.
Лучший из них скакал с фантастической скоростью, и Канеда решила попробовать, что у нее получится вместе с Гарри и его друзьями в Лэнгстон-парке.
Она уже обдумывала подобное отвлечение от стипль-чеза и мысленно назначала приз победителю, когда герцог нарушил плавный ход ее раздумий.
— А теперь, мадемуазель, мне хотелось бы показать вам, на что способен мой собственный конь. В моей конюшне он один из лучших и хотя не знает трюков, которым обучен Ариэль, вы не станете отрицать, что прыгает он отменно.
Не дожидаясь ответа, герцог взял с места по направлению к препятствиям и тотчас доказал, что конь его действительно превосходит всех, только что виденных ими.
Он легко мог бы одолеть барьер на несколько футов выше тех, что были в школе; причем, сточки зрения Канеды, проделывал это в оригинальном стиле.
Когда герцог вернулся к ней, Канеда с пылом сказала:
— Это было удивительно, monsieur, воистину удивительно! Как чудесно было бы прокатиться на подобном животном. Мне кажется, на нем можно перепрыгнуть и через луну!
Последовала недолгая пауза — по всей видимости, герцог обдумывал идею. Наконец он сказал:
— Я с радостью предоставлю вам подобную возможность, мадемуазель. Однако же настало время завтрака, да и лошадям следует дать отдых перед дневной программой. — И добавил: — Сочту за честь, если вы предоставите мне удовольствие позавтракать с вами.
— С восхищением принимаю ваше предложение, monsieur!
Внезапно Канеду охватило необычное волнение: она поняла, что надежды ее обрели плоть и все происходит по намеченному ею плану. Что бы ни случилось потом, начало было безукоризненным.
Оставив школу, Канеда вместе с герцогом направилась по узким улочкам городка к крутому подъему у подножия стен замка. Бен следовал за ними. Откос оказался круче, чем показалось Канеде снизу, и, поднявшись на самый верх, она увидела опоясывающий замок ров.
Мост над ним, бывший подъемным во времена осад, привел их на большую площадь в самом центре замка.
Конюхи приняли лошадей и позаботились о Бене, а герцог повел Канеду через высокие двери, над которыми в камне был высечен герб Семаков. Они поднялись по каменной лестнице и попали в просторный
