— А если… это окажется невозможным?
Говоря это, Тора думала, что, как только она вернется во дворец, его стены сомкнутся вокруг нее еще плотнее. Она будет заключена в роскошных апартаментах, как в тюрьме, вряд ли у нее будет возможность узнать, что делается в мире.
— Я обязательно отыщу тебя, — пообещал Миклош. — И если мне удастся спасти Солону от злобных козней этого безумца, то в этом будет и твоя заслуга. И я позабочусь о том, чтобы ты получила награду.
— Мне не нужно никакой награды. Мне нужно только… чтобы с тобой ничего плохого… не случилось!
— Я постараюсь, чтобы это было именно так. Спасибо тебе, моя красавица, за то, что у тебя хватило храбрости рассказать мне обо всем. Ты и не представляешь, как важно мне было узнать об этом заговоре.
Не дожидаясь ее ответа, он снова поцеловал ее, но теперь его губы были нежными и манящими, словно молили ее о любви.
Не в силах думать. Тора целиком отдавалась тем чувствам, которые чудесными волнами захлестывали ее. Ей казалось, что они оба перестали быть простыми смертными, что они обрели крылья и уносятся в небесные эмпиреи, откуда им никогда больше не придется возвращаться на землю.
Если бы ей суждено было в эту минуту умереть, она ни о чем не пожалела бы, Миклош наконец оторвался от ее губ и, глядя ей в глаза, очень нежно сказал:
— Бог да хранит тебя, моя дорогая. Я молю о том, чтобы Он помог мне оказаться достойным твоего доверия.
Он поцеловал ее в лоб и, взяв за руку, увлек к ступенькам, которые вели на постоялый двор. Они остановились у первой двери. Тора молча смотрела на Миклоша, еще целиком во власти того блаженства, которое он подарил ей. Говорить она не могла, да в словах и не было нужды.
Миклош поднес руку девушки к губам и покрыл поцелуями. Несколько мгновений Тора ощущала теплое, нежное, страстное прикосновение его тела. Потом он молча повернулся и ушел в сад.
Почему-то Тора решила, что он направился к конюшне. Но ей не хотелось следить за ним. Она поднялась по ступенькам и вошла в «Три колокола».
Поднявшись по черной лестнице, не застеленной ковром, она нашла свою спальню. Заперев дверь, девушка упала на кровать и уткнулась лицом в подушку. Она лежала долго, потрясенная чувством, которое пробудил в ней Миклош. Прошло не меньше часа, прежде чем Тора заставила себя встать, раздеться и лечь в постель.
Она закрыла глаза и попыталась заснуть, как велел ей Миклош, но сна не было. Тора могла только страстно молиться о том, чтобы с ним ничего не случилось и чтобы им снова удалось встретиться. В эту молитву она вложила все силы своей души.
На следующее утро, сразу после завтрака, он отправился во дворец. По дороге Тора думала, что все, случившееся накануне, не могло произойти на самом деле. И в то же время она ничего не могла поделать с ощущением сказочного счастья, потому что под утро ей снилось, что снова Миклош держал се в объятиях и целовал.
Только когда экипаж въехал в Маглич, Тора спустилась с небес на землю при мысли о том, в какой ужас пришел бы ее отец, узнав обо всем. Великому князю и в голову не могло прийти, что его дочь, которую он прочил в королевы, едет по улицам столицы Солоны в крестьянском наряде, в обществе трех пожилых музыкантов.
В эту минуту князь Борис и его планы тоже, казалось, утратили для княжны свою реальность.
Ярко светило солнце, и, население Солоны с виду зажиточное и довольное, толпилось На улицах и на ярмарочной площади. Люди собрались за покупками. Многочисленные лавки и разносчики с лотков торговали свежими фруктами и овощами, которые дарила щедрая земля Солоны.
На прилавках высились горы клубники и малины, красных и желтых слив, чернослива, черешен, абрикосов и персиков. На ярмарку в Маглич собирались жители со всей округи. Многие приезжали издалека, чтобы повыгоднее купить или продать.
Крестьяне ехали по пыльным дорогам на повозках или шли, толкая перед собой тачки с товаром, распевая народные песни, такие же радостные и беззаботные, как сами местные жители. А оказавшись в городе, селяне увлеченно торговались со всеми, кого привлекал их товар.
На ярмарке были сыры из козьего и коровьего молока и колбасы, обильно сдобренные чесноком.
Продавали и цыплят, окорока, паштеты всех сортов, которые удовлетворили бы самых искушенных гурманов.
Ярмарка казалась такой яркой и красочной, что Тора с удовольствием потолкалась бы в этой оживленной толпе, но на это у них не было времени.
Проехав через весь город, они наконец увидели вдали, на склоне горы, королевский дворец, возвышавшийся над городом. Торе показалось, что он необычайно красив, как и подобает дворцу. Портик украшали белые колонны в классическом стиле. Въезд во дворец преграждали кованые чугунные ворота, украшенные золотом.
К парадному входу вела широкая лестница, перед которой стоял караул, издали похожий на ярко раскрашенных игрушечных солдатиков. Сверкающие ружья в руках караульных казались совершенно безобидными, тоже игрушечными.
Но вспомнив, что в любой момент заговорщики могут расстрелять солдат, захватить дворец и, возможно, убить всех, кто попытается защитить своего короля, Тора вздрогнула от ужаса.
И в то же время это казалось таким невероятным, что в глубине души она немного надеялась, что преувеличила опасность. Ничто вокруг не напоминало о заговоре против этой приветливой страны и ее монарха.
Заметив, как нервничает профессор, Тора устыдилась своих мыслей и сказала себе, что сейчас она должна думать только о нем.
Они почти не разговаривали с того момента, как выехали с постоялого двора. Тора решила, что профессор и двое других музыкантов просто устали, потому что поздно легли. К тому же накануне немало тостов было провозглашено в честь профессора, так что и выпито было больше того, к чему привык, как было известно Торе, ее весьма воздержанный учитель.
Как бы то ни было, девушка не сомневалась, что все это не отразится на игре музыкантов. Чтобы успокоить профессора, она сказала:
— Ну вот, мы и приехали. Я уверена, что поклонник вашего искусства, кронпринц Хорватии, с нетерпением ждет нашего выступления.
— Надеюсь, вы правы, дорогая моя, — ответил профессор. — Но сначала надо посмотреть, где нам предстоит играть, и порепетировать.
— Да, конечно, — согласилась Тора.
Их встретил один из, королевских адъютантов. Он сказал профессору, что его величество и его высочество кронпринц рады его приветствовать.
Ведя их через просторный внушительный вестибюль, адъютант сказал:
— Пожалуйста, обращайтесь ко мне, профессор, если вам что-то понадобится. Мы позаботились о том, чтобы рояль был настроен. Он довольно новый и, надеюсь, вы будете удовлетворены.
— Не сомневаюсь! — ответил профессор. — Передайте его величеству, как мы ценим его благосклонность.
Они шли по длинным дворцовым коридорам, и Тора любовалась прекрасной живописью и великолепной мебелью. В основном дворец украшали произведения французского искусства. Тора вспомнила, что мать правящего короля была француженкой. Тут она снова пришла в отчаяние при мысли о том, что через две недели король Радел придет просить ее руки.
Встреча с Миклошем все изменила. Она отдала ему свое сердце и не может стать женой другого, будь он хоть трижды королем.
Тора понимала, что ей никогда не разрешат выйти замуж за человека не королевской крови. А это означает, она обречена на, одиночество до конца жизни. Думать об этом было почти невыносимо, но так же невыносимо было согласиться на брак с нелюбимым человеком.
«Это совершенно неестественно!»— думала княжна. Теперь, когда она узнала любовь, ее отвращение к
