стороны, что ей оставалось делать в такой ситуации? Даже сейчас, при дневном свете, стоило ей вспомнить, как китаец заносил кинжал, ее вновь охватывали дрожь и панический страх.
— Вы сегодня что-то очень бледны, дорогая, — заметила баронесса после второй чашки кофе, которая слегка оживила ее и стерла темные круги под глазами.
— Я плохо спала, — призналась Камилла, что было сущей правдой. — Надеюсь, вы выспались?
— О, я помню только, как меня разбудила горничная, — ответила баронесса. — Слава богу, в этой гостинице тихо. Я искренне рада, что нам не пришлось ночевать где-нибудь в городе, потому что просыпаюсь от малейшего шороха.
Камилла порадовалась, что баронесса не просыпалась ночью. Пожилая леди все еще чувствовала слабость после приема настойки опия и жаловалась на тяжелую голову, поэтому не проявила особого желания поболтать, когда они снова двинулись в путь.
Камилла заметила, что сегодня Хьюго Чеверли не ускакал вперед, как обычно, а ехал вместе с их маленькой кавалькадой. Иногда он удалялся в луга, мимо которых они проезжали, но всегда держался в пределах слышимости.
День разгорался. Камилла обдумывала ночное происшествие и пришла к заключению, что Хьюго прав. Скорее всего, убийца случайно выбрал ее комнату. В то же время она не могла забыть, как внезапно напрягся Хьюго, когда она сообщила ему, что убийца — китаец.
Как Камилла ни ломала голову над этой загадкой, она не могла найти ключ к ее решению и до обеда не имела никакой возможности обсудить этот вопрос с Хьюго. Ей сообщили, что обед состоится в замке, принадлежащем кузену принца, который в данный момент, к несчастью, отсутствовал.
Их принимала мать кузена, старая и полуглухая дама, но путники получили удовольствие от вкусной и свежей еды, которую к тому же подавали в старинном зале, расписанном древними фресками.
— Хоть это осталось после набегов французских солдат, — сообщила хозяйка восхищенной Камилле. — Они украли или уничтожили все наши картины, а мебель, что стоит в этом зале, мой сын собрал на окрестных фермах. Крестьяне принесли ее со свалок, оставленных армией Наполеона после того, как эти мародеры обчистили все дома в округе. К счастью, они побросали большинство награбленного добра.
Горько было слышать воспоминания старой леди. Прежде чем Камилла успела выразить ей свое сочувствие, та продолжила:
— Я — француженка. Моего отца приговорили к гильотине во время революции, а когда к власти пришел Наполеон, сына призвали в армию. Вы в Англии не представляете, что нам пришлось пережить во время войны. Крестьяне голодали, а Наполеон думал только о том, где еще ему достать людей на пушечное мясо. Не знаю, как моему сыну удалось выжить, я уж и не надеялась увидеться с ним снова.
Неудивительно, что обед прошел невесело под такие печальные истории. Камилла только обрадовалась, когда он закончился. Они вернулись в карету, и свежие лошади помчали их дальше.
— Не забудьте, что сегодня мы ночуем в замке. маркграфа Вестербальденского, — напомнил ей Хьюго, когда они спускались по ступеням замка к карете.
— Надеюсь, он не так несчастлив, как эта бедная леди, — ответила Камилла.
— Возможно, что нет, но эти маленькие княжества действительно сильно пострадали от войны. Я видел это собственными глазами после Ватерлоо, когда мой полк вступил в Северную Европу.
— Вы говорите на местном языке?
— Немного, но достаточно, чтобы меня понимали. Мне нравятся здешние крестьяне. Им сильнее досталось, но жалуются они меньше, чем так называемые аристократы. Правда, благодаря революции во Франции дворян осталось немного. Но, как мне кажется, маркграф, француз по материнской линии, сумел снискать расположение Наполеона, и его кошелек не пострадал так сильно, как у большинства его соседей.
— Так вы знаете его, — вставила Камилла.
— Да, мы встречались. Он — один из тех ловкачей, которые всегда ухитряются оказаться в нужном месте в нужное время. Принимая вас, он обеспечивает себе место в первом ряду на свадебной церемонии.
Помните об этом, когда он постарается потрясти вас гостеприимством.
Камилла рассмеялась и укоризненно сказала:
— Уверена, что с его стороны очень любезно предоставить нам ночлег.
Когда же они достигли замка Вестербальден, она поняла, что вовсе не требовалось защищать хозяина от нападок Хьюго. Замок казался огромным, его окружали обширные парки с декоративными озерами и водопадами, перед парадным входом бил фонтан, а над мраморными вазами с посаженными в них цветами летали белые голуби.
Внутри дворец выглядел так же великолепно, как и снаружи. В залах висели гобелены, картины в позолоченных рамах, стены были обиты парчой, а камины покрыты мраморной облицовкой, что Камилла посчитала особенно красивым.
Маркграф оказался толстым, краснолицым и веселым. Он совсем не походил на сухого и напыщенного аристократа, и Камилла поняла, почему ему удалось втереться в доверие к Наполеону.
— Добро пожаловать! Добро пожаловать! — восклицал он на довольно сносном английском. — Для меня огромная честь принимать вас, мисс Ламбурн, накануне знаменательного события. Мне было достаточно лишь взглянуть на вас, чтобы понять, как повезло моему другу принцу Гедвигу, что у него такая красивая и очаровательная невеста, которая несомненно завоюет сердца всех подданных Мельденштейна, — рассыпался он в комплиментах.
Камилла несколько смутилась от шумных красноречивых изъявлений почтительности. Но дворец ей понравился, и она бегло осмотрела несколько залов, прежде чем пошла переодеться к ужину.
— Роскошный замок, не правда ли, мисс? — спросила Роза благоговейным тоном. — Как вы думаете, дворец в Мельденштейне больше этого?
— Понятия не имею, — отозвалась Камилла, — но этот очень красив.
— Никогда не видела столько слуг, — продолжала Роза. — Все без умолку болтают, а я не понимаю ни слова.
— Не сомневаюсь, что мистер Харпен объяснит тебе все, что ты захочешь узнать, — улыбнулась Камилла.
Она уже достаточно наслушалась о достоинствах мистера Харпена и начала думать, что он — один из тех мужчин, которые найдут выход из любой ситуации.
— Мистер Харпен всегда получает-то, что хочет, — с гордостью произнесла Роза, — но ему не нравятся иностранцы. Он называет их лягушатниками и быками, а местных жителей он зовет лягушкобыками.
— Тихо, Роза, — поспешно остановила ее Камилла. — Не дай бог, кто-нибудь услышит. Ты не должна говорить ничего оскорбительного для тех, кто так гостеприимно принимает нас.
— Да, но мы побили их всех, ведь так, мисс? — спросила Роза. — Мистер Харпен говорит, что у них кишка была тонка выступить против Наполеона, хотя он плохо обращался со всеми. А мы в одиночку победили его и всех его прихлебателей.
— Да, мы одержали победу над Наполеоном, — согласилась Камилла. — Но напоминать Европе о том, что мы — победители, было бы крайне неучтиво.
— Об этом месте не скажешь, что его кто-то завоевывал, — заметила Роза. — Знаете, что мне предложили, как только мы приехали? Вино!
— Так принято во Франции, — объяснила Камилла, — и я думаю, что здесь — те же обычаи. Но если ты не привыкла к вину, то лучше не пей много.
— Я и не пила, мисс, — проговорила Роза. — Я попросила у них эль. Они принесли мне его с таким видом, словно оказали огромную услугу.
Камилла не удержалась от смеха, она знала, что Роза с помощью мистера Харпена установит свои собственные порядки в доме, не важно, на каком языке там будут говорить.
Камилла искупалась в серебряной ванне, куда налили душистую розовую воду, вытерлась полотенцем, пахнущим сиренью, и сосредоточилась на подготовке к ужину. Она хотела выглядеть как можно привлекательней. ;
Хорошо, что она взяла с собой туалет, по великолепию и элегантности не уступавший убранству дворца. Ее платье из серебристого газа украшали рассыпанные по нему маленькие бирюзовые бусинки. К туалету
