возразил француз.
Манелла догадалась, что он пытается с ней флиртовать. Она ничего не отвечала, но всем видом давала понять, что спешит.
Убедившись, что его куртуазное замечание оставлено без внимания, граф перешел к делу.
— В общем-то, я пригласил вас, мадемуазель, — я прав, называя вас так? — не только для того, чтобы выразить вам свою благодарность. Знаете ли, мы все — гости и искренние друзья его светлости маркиза — задумали сделать ему маленький сюрприз.
Манелла выражала внимание, но не говорила ни слова в ответ.
— Так вот, мы решили дать ему э-э-эликсир, придающий, так сказать, э-э, бодрость и жажду к жизни. Манелла молчала.
— Вам ли, француженке, не понять, что я подразумеваю, — добавил граф, гадко подмигнув.
Поскольку ответа не последовало, он достал из нагрудного кармана крошечную шкатулочку, скорее всего табакерку, и показал ее Манелле.
Манелла не проронила ни слова. Она заметила на эмалевой крышечке герб, должно быть, фамильный герб графа.
Граф заговорил менее развязным тоном. Вероятно, сдержанность Манеллы действовала ему на нервы.
— Видите ли, я говорил об эликсире… э-э… так сказать, фигурально. В этой шкатулочке — порошок из высушенной травы, произрастающей в Центральной Африке. Тот, кто попробует его, испытывает экстаз, будто воспаряет к небесам. Надо думать, по молодости лет, вам неизвестно о подобных средствах.
— Звучит заманчиво, — сказала Манелла. — Вы правы, месье, мне не доводилось слышать об этой траве.
— Тем лучше для вас, — деланно обрадовался граф. — Значит, и вам наша шутка покажется забавной.
— В чем же она Заключается и почему вы посвящаете в свой секрет меня? — спросила Манелла, уже предвидя ответ.
— Вы же будете готовить сегодняшний ужин, — напомнил француз. — Вот и подсыпьте чайную ложку этого порошка в какое-нибудь порционное блюдо и позаботьтесь, чтобы оно попало именно маркизу. То-то мы повеселимся!
С этими словами граф открыл табакерку, в которой был белый кристаллический порошок, совершенно не похожий на измельченную траву, хотя бы и африканскую.
— Итак, вы поняли, моя дорогая, что вся порция должна достаться именно его светлости? — спросил он таким тоном, будто дело было решено. — Средство очень дорогое, если не сказать драгоценное, мы просто не можем себе позволить расходовать его на себя.
— Понимаю, — кивнула Манелла, едва сдерживая негодование.
— Куда вам его отсыпать? — спросил граф, поздравляя себя с тем, что с ним даже не стали торговаться. Если бы он был более проницательным, то оценил бы бескорыстие мнимой соотечественницы по-иному.
— Лучше я возьму всю шкатулку, — предложила Манелла самым невинным голосом. — Отсыплю чайную ложку, а табакерку с остатками снадобья верну вам.
— Дельная мысль, — одобрил француз. С этими словами Манелла поторопилась взять шкатулку из рук графа, который, как ей показалось, заколебался.
Не давая ему опомниться, Манелла выбежала из кабинета со своим трофеем и поспешила на кухню, где пока никого не было.
Сняв с крючка одну из чашек, она пересыпала туда все содержимое табакерки и заперла чашку в шкафчик, где хранились деньги на хозяйственные расходы и сильнодействующие лекарства, которыми можно было отравиться, перепутав дозу.
Наполнив табакерку солью, Манелла отправилась назад, в кабинет.
Граф, ожидая ее, в нетерпении расхаживал по комнате, должно быть, не на шутку озадаченный долгим отсутствием девушки. При виде Манеллы он буквально просиял.
— Вы все сделали, как вам было сказано? — спросил он. — Насыпали именно чайную ложку, не больше и не меньше?
— Я умею отмерять порошки, — высокомерно заметила Манелла. — В кулинарии точность дозировки не менее важна, чем в фармацевтике.
— И обязательно накажите лакеям, чтобы именно эта порция была подана маркизу, — напомнил граф. — Если вы что-то перепутаете, весь замысел пойдет насмарку.
— Как можно? Я вас поняла, — спокойно сказала Манелла. — Не сомневайтесь, я не допущу промаха.
— Я сразу понял, что на вас можно положиться, — заметил граф, тут же успокоившись. — Вот вам за ваши труды.
Он сунул в руку Манеллы монету в пять соверенов. Манелла постаралась изобразить благодарную улыбку и сделала реверанс. Деньги она сунула в карман не глядя.
— Большое спасибо, ваше милость, — сказала она. — Вы очень добры, и я вам искренне признательна.
— С вашей стороны будет очень неосмотрительно, если вы расскажете про мою щедрость кому-либо в доме, — не преминул напомнить граф.
— Я знаю, — коротко ответила Манелла, которой этот человек был до того отвратителен, что она не могла долее с ним разговаривать. Все же, выходя из комнаты, она заставила себя еще раз улыбнуться и сделать еще один реверанс.
Манелла вернулась на кухню. Она отперла шкафчик и посмотрела на белый порошок — зачем, сама не знала. Однако именно в этот момент ее осенила мысль, и, как ей показалось, весьма удачная.
Манелла начала готовить ужин раньше, чем требовалось. Теперь, ввиду возникших обстоятельств, она должна была кое-что приготовить вне плана.
Накануне она объявила Доббинсу, что ужин будет на французский манер.
— Для меня это в диковинку, — ответил дворецкий. — Но его светлости, наверное, понравится. Живя за границей, он привык к континентальной кухне.
— Это вполне понятно, — кивнула Манелла. — Мистер Доббинс, могу я рассчитывать на вашу помощь? Мне хотелось бы, чтобы во время ужина не произошло никаких досадных заминок или сбоев.
— Я весь к вашим услугам, — обрадовался Доббинс.
Написав меню, Манелла понесла его на утверждение мистеру Уотсону.
— Французские блюда? — В голосе старика прозвучало сомнение. — Я вот думаю, не наскучили ли французские кушанья его светлости…
— Хорошее никогда не может наскучить, — возразила Манелла. — А французская кухня славится на весь мир.
— Что ж, поступайте так, как считаете нужным, — смягчился Уотсон. — Знаете, мисс Шинон, от вчерашнего ужина все были просто в восторге. И вот что я вам скажу. Сам бог послал вас в замок. Весьма отрадно, что вы здесь появились.
— Благодарю вас, — сказала Манелла, грациозно приседая в реверансе.
Старик добродушно улыбался, глядя на изящную девушку, у которой он, известный своей легендарной придирчивостью, не успел заметить ни одного недостатка.
Манелла выбрала на ужин блюда, которые особенно нравились ее отцу. Она рассуждала, что между покойным графом Эйвонсдейлом и маркизом Бекиндоном существует несомненное сходство. Оба мужественны, сильны и благородны. Вполне вероятно, что их вкусы в еде могут совпадать.
К ужину был приготовлен паштет из утки, подававшийся в порционных тарелочках. Порции были украшены розетками из молодой моркови и свеклы.
На второе был прозрачный телячий бульон. Манелла знала, что это блюдо не может не понравиться.
Далее следовала жареная осетрина, нарезанная крупными кусками и выложенная на большом блюде. Для украшения были сделаны особые венки из зелени. Не зная секрета, можно было подумать, что они
