— Мне пора спать, — сказала Кэтрин. — Не хочу выглядеть усталой, когда нам завтра придется принимать множество гостей, которые съедутся к послезавтрашней свадьбе.
— Ты нисколько не волнуешься? — поинтересовалась Теола.
— А почему я должна волноваться? — удивилась Кэтрин. — В конце концов, Теола, как тебе хорошо известно, я буду очень красивой невестой и вполне справлюсь с ролью королевы.
— Конечно, — согласилась Теола.
— Собор не слишком велик, — продолжала Кэтрин, — но надеюсь, все как-нибудь в него втиснутся.
— Но ведь государственная религия Кавонии — это греческое православие? — озадаченно спросила Теола.
— Кажется, да, — равнодушно ответила Кэтрин, — но король-то католик. Тем не менее он решил венчаться в греческом соборе, который гораздо величественнее, чем католическая церковь, слишком маленькая для такого изысканного общества.
— А разве так можно? — удивилась Теола.
— Фердинанд может все! — гордо провозгласила Кэтрин. — Правда, глупый старый архиепископ отказался принимать участие в церемонии, как от него ожидали, и в ярости удалился в монастырь в горах! — Она презрительно рассмеялась.
— Представляю себе, какое недовольство вызовет у кавонийцев проведение бракосочетания по католическому обряду в греческом православном соборе, — тихо заметила Теола.
— Кого это волнует? — спросила Кэтрин. — Я выйду замуж, кто бы ни проводил этот обряд, а затем меня коронуют, и я стану королевой.
Теола ничего не ответила. Она была уверена, что, если король захватит собор для своей свадьбы и приведет в него священников другой веры, это сочтут неслыханным оскорблением.
Кэтрин двинулась через комнату к своей спальне, где ее ждали горничные, чтобы помочь раздеться.
— Как только я выйду замуж, — сказала она, — я повешу в этой комнате шторы другого цвета. Не думаю, что мне идет розовый цвет. Голубой будет гораздо приятнее, да и эти диваны не слишком удобны, мне бы хотелось их заменить.
— Но ведь переделка всей комнаты наверняка будет очень дорого стоить, — высказала предположение Теола.
— Какое значение имеют расходы? — возразила Кэтрин. — Ткани можно выписать из Вены или Парижа, и у меня появилась прекрасная идея — хочу заказать канделябр из венецианского стекла.
Она ждала, когда Теола распахнет перед ней дверь в спальню, и, когда та это сделала, неожиданно одновременно распахнулась дверь в гостиную.
Обе девушки обернулись и увидели в дверях герцога. Он был одет в вечерний костюм, его фрак увешан наградами, а через грудь тянулась голубая лента ордена Подвязки, но выражение его лица заставило Теолу испуганно ахнуть.
— Быстро, Кэтрин! — воскликнул он. — Переоденься в костюм для верховой езды. Мы немедленно уезжаем!
— Уезжаем, папа? Что это значит?
— Вас с королем отвезут в безопасное место. Нельзя терять ни минуты!
— Но почему? — удивилась Кэтрин. — И разве здесь мы не в безопасности?
— Начались беспорядки, — ответил герцог. — Премьер-министр считает, что это пустяки и все уладится через день-другой. Но правительство не может рисковать и подвергать опасности короля или будущую королеву.
— Папа! Папа! — закричала Кэтрин, ее самообладание рухнуло, и страх исказил лицо.
— Делай, что я сказал, Кэтрин! — разгневанно воскликнул ее отец. — Переоденься в костюм для верховой езды и будь готова к отъезду через пять минут.
Кэтрин тихо застонала от ужаса. Когда герцог повернулся, чтобы выйти из комнаты, Теола спросила;
— Мне тоже ехать с Кэтрин, дядя Септимус? Герцог оглянулся на нее через плечо.
— Тебе не грозит опасность, поскольку ты — британская подданная, — равнодушно произнес он. — Ты останешься здесь! Я поручу кому-нибудь присмотреть за тобой.
Глава 3
Дрожа от нетерпения, Кэтрин стянула с рук длинные, по локоть, перчатки и швырнула их на пол.
— Быстро, Теола! Расстегни мне платье… быстрее, ты, идиотка!
Ни одной служанки в покоях не оказалось, и, после того, как Теола помогла Кэтрин раздеться, он побежала к гардеробу, чтобы достать ее костюм для верховой езды.
Первый костюм, который ей попался, оказался бледно-розового цвета, и Кэтрин заорала на нее:
— Другого цвета, дура! Мне надо быть незаметной, меня могут убить! Дай что-нибудь темное!
Теола поспешно сняла бархатный костюм цвета темного сапфира и помогла Кэтрин его надеть.
— Ну что ты так возишься? — жаловалась Кэтрин, одеваясь. — А теперь мои ботинки! Перчатки! Шляпку! Надо взять с собой драгоценности! Ради всего святого, до чего же ты неуклюжая!
Она осыпала Теолу оскорблениями и суетилась так, что трудно было застегнуть на ней платье, но в конце концов оделась и повернулась к зеркалу, чтобы приладить шляпку с высокой тульей, с которой спускалась газовая вуаль.
— Не понимаю, чем заняты войска, если позволяют этим мятежникам отбиться от рук, — сказала она.
— А его величество не ожидал восстания? — спросила Теола.
— Он говорил мне, что могут возникнуть неприятности, — ответила Кэтрин, — но я и не подозревала, что под угрозой окажется моя жизнь! Тут она слегка вскрикнула от ужаса.
— Ох, Теола, лучше бы я сюда не приезжала! Лучше бы мне вернуться назад, в Англию! Я боюсь, ты слышишь? Боюсь!
— Уверена, что все будет хорошо, — попыталась успокоить ее Теола. — Король о тебе позаботится! В конце концов, он же собирается увезти тебя с собой в безопасное место. Его личная гвардия, несомненно, сумеет вас защитить.
— Да, они ведь все австрийцы, — вспомнила Кэтрин, и в ее голосе послышалось облегчение. — Король рассказывал мне, как тщательно он их отбирал, и говорил, что всегда может на них положиться.
— Значит, с тобой все будет в порядке, — заверила ее Теола, — и ты скоро вернешься сюда.
— Куда же мы можем отправиться? — воскликнула Кэтрин. — А что, если меня ранят?
Она сильно побледнела и дрожала от страха.
— Я уверена, что его величество о тебе позаботится, — снова повторила Теола.
Кэтрин собиралась что-то сказать в ответ, но тут из гостиной послышался крик;
— Кэтрин! Ты готова?
Это был голос герцога, и Кэтрин, схватив перчатки для верховой езды, отозвалась:
— Иду, папа.
Она выбежала из спальни в гостиную, не сказав Теоле ни слова на прощание.
— Пошли! Король ждет. Не могу понять, почему женщинам требуется столько времени, чтобы переодеться! — услышала Теола резкий голос герцога.
— Ты едешь с нами, папа? — спросила Кэтрин.
— Разумеется, — ответил герцог. — Пошли скорее! Лошади ждут у бокового выхода.
Наверное, они разговаривали, уже покидая комнату, потому что его голос замер в отдалении, а Теола осталась стоять неподвижно среди беспорядка, оставленного после себя Кэтрин.
Ее платье, нижние юбки, туфли, длинные белые перчатки и венок из прически — все валялось на полу.
На стуле остался висеть розовый костюм для верховой езды, который Теола первым достала из гардероба. Ящики туалетного столика были выдвинуты, а вокруг него валялись разнообразные туалетные принадлежности, разбросанные Кэтрин, пока она искала свои драгоценности и рассовывала их по карманам.
