— Уверен, что ошибок будет не так уж много, потому что я постоянно буду находиться рядом с вами. Ваши опасения напрасны, Юдела. К тому же после объявления о помолвке и нескольких обязательных визитов, а также появлений в свете мы сможем удалиться в загородное поместье.
Глаза Юделы просияли:
— Как это было бы чудесно!
Герцог, однако, подумал, что отступление в сельскую местность от натиска леди Марлен, когда та оправится после первого шока, узнав о его помолвке, было бы ошибкой. Врага надо встречать лицом к лицу. Поспешный отъезд герцога с невестой в деревню мог бы вызвать подозрения и у зловещей леди, и среди светской публики. Он был уверен, что леди Марлен так легко не сдастся. Она не пожалеет усилий, чтобы докопаться до истины. Поэтому перспектива быстрого исчезновения герцога из столицы представлялась весьма сомнительной. Но, чтобы не расстраивать Юделу, герцог решил сейчас не говорить об этом.
Главное, что он выбил почву из-под ног самого грозного противника, скандального и мстительного братца леди Марлен. Граф Стенвик уже не сможет громогласно кричать об обязательствах герцога по отношению к его сестре, если в свете станет известно, что герцог помолвлен.
Сколько бы грязи и желчи ни излили на герцога его противники, они будут посрамлены, ибо все будут убеждены, что их поступками движет только слепая ревность к хорошенькой невесте. Тем более что в последние три месяца герцог не завел новой любовницы и, по наблюдению весьма надежных и обученных всем хитростям журналистской профессии репортеров бульварной газетенки «Бомонд», не встречался наедине с леди Марлен, великодушно уступив свое место в ее постели недостойному сопернику лорду Нейсби.
Естественно, что ребенок, который, по несчастью, вдруг обнаружился в очаровательном, округлом животике любвеобильной леди Марлен, будет приписан к неисчислимому количеству рожденных при участии этого проходимца детишек, не ведающих, что их папочка — дурак и подлец, да еще к тому же не платящий карточные долги.
Герцог не был до конца убежден, что идея, осенившая его, так уж гениальна, но неискушенность девушки, сидящей перед ним, позволяла надеяться на благополучный исход задуманной им интриги.
Прошлый опыт общения с женским полом доставил ему лишь огорчения. Как только эти особы приобретают вожделенные наряды, так тотчас же выпускают коготки, и вырвать добычу из их нежных ручек не сможет даже легендарный Самсон, лишившийся пышной, модной в те времена прически по вине подлой Далилы.
Обычно после двух-трех недель любовного безумства наступает момент отрезвления, когда ты вдруг видишь, что на твоем плече покоится не очаровательная головка слабого создания, а зубастая пасть доисторического динозавра, готового пожрать немедленно все твое состояние.
Проведя в объятиях женщины некий положенный срок, герцог, как и его друзья по клубу, старался вычеркнуть из памяти даже имена этих чудовищных гарпий с лентами на шляпках, с глубокими вырезами на платьях, выставляющих напоказ свои округлости, и с шепотком, который ласкал слух в первую любовную ночь, а потом становился уже невыносимым.
Такое его открытие, как провинциальный «цветок»— простодушная и бескорыстная девушка, какой показалась ему Юдела, конечно, уподобится камню, упавшему в бочку со стоячей водой. Круги мгновенно разбегутся во все стороны, престиж герцога как соблазнителя невинных созданий еще более укрепится в обществе, а леди Марлен ничего не останется делать, как только кусать себе локти.
Он поздравил себя с тем, что нашел выход из тупика, в который его загнали злобные недруги, а также способ разрешения всех проблем бедной сиротки, дочки покойного праведного викария.
«Я действительно не так глуп, как думал о себе раньше», — с удовлетворением отметил он и занял место за письменным столом.
Герцог достал из ящика лист дорогой бумаги, украшенной сверху герцогским гербом, и открыл кожаный футляр с письменными принадлежностями, на котором золотыми буквами был выгравирован девиз его благородного и древнего рода. Массивная бронзовая чернильница была подготовлена для написания важных документов. Он обмакнул в нее перо.
Юдела не отрываясь следила за его действиями. Его профиль на фоне пламени свечей казался ей удивительно мужественным и красивым. Никогда ни в одном девичьем сне не могла она себе вообразить, что будет находиться в одной комнате с таким обаятельным благородным мужчиной, да еще обладателем герцогского титула.
Хотя не прошло, наверное, и часа с момента, как она попала в этот дом, но уже воспоминания о подлом лорде Джулиусе, заманившем ее в Лондон, канули в небытие. Как удивительно сложилась ее судьба, как милостив к ней был господь, что именно его светлость герцог Освестри спас ее от насильников и не позволил ей ступить на путь греха!
Но теперь Юдела согласилась на предложение, которое ни в каком сне не могло присниться ей. Разве она могла вообразить себе, что будет играть роль невесты человека, такого знатного и красивого, который сейчас трудится над составлением договора, склонившись над письменным столом. Еще недавно он был для нее лишь просто спасителем, укрывшим ее от преследователей в своей уютной библиотеке. Юдела ни на что не надеялась, кроме как на минутный приют, а дальше ее вновь ждала пустынная улица, полная неизвестности и неведомой опасности.
А что теперь? Теперь ее ждала таинственная, пугающая и в то же время заманчивая жизнь и надежная защита, хотя бы на время, от всех невзгод. Конечно, она могла сомневаться в искренности его слов. Но герцог казался ей именно таким джентльменом, о которых ее покойный отец всегда отзывался с уважением.
«Да, папа поверил бы ему», — твердила Юдела самой себе, хотя сомнения все же одолевали ее. Уж слишком фантастичным было предложение герцога. Тот факт, что он не только готов оплачивать ее наряды, но даже после завершения сделки собирается вручить ей немыслимую сумму денег, уже настораживал девушку.
Может быть, он потребует от нее еще каких-нибудь услуг? Несмотря на то, что всю свою юность Юдела провела в деревне, среди бедных простых людей, она была абсолютно невинна. Конечно, она знала, что молодые девушки иногда попадают в трудное положение из-за того, что позволяют себе вольности с мужчинами и из-за этого на свет появляются дети, не имеющие законного отца. Таких несчастных детишек благопристойные люди клеймят нехорошими словами, а их матери становятся париями в обществе.
Слово «грех», разумеется, несло в себе пугающий смысл, но конкретно в чем проявляется греховность, ей было неизвестно. Только мужчины, посещающие заведения, подобные тому, куда намеревался определить Юделу лорд Джулиус, могли просветить ее на этот счет. Она знала, что джентльмены платят за получаемые ими удовольствия. Уже одно это, с ее точки зрения, было верхом безнравственности. Как можно оплачивать или брать деньги за любовь, за чувство, дарованное нам всевышним, которое должно отдавать только искренне любимому человеку без всякого помысла о личной выгоде.
Самое удивительное было то, что, погрузившись в эти философские размышления, она наблюдала, как странный, властный и достойный всяческого уважения мужчина, склонившись над столом, кусает губы, старательно сочиняя документ, который касается их общей судьбы.
Юдела вдруг почувствовала, как сильно она устала, и испытала неодолимое желание задремать, устроившись в этом уютном кресле. Прошлую ночь она лишь сомкнула глаза на пару часов после того, как убрала все вещи в родительском доме, прежде чем расстаться с ним навсегда.
На рассвете она уже бежала, неся свои немногочисленные пожитки, к перекрестку дорог, где должен был проехать попутный почтовый дилижанс, следующий в Лондон.
Изо всех сил она боролась со сном и желанием прилечь, но, к счастью, герцог закончил свою работу над документом и позвал ее:
— Подойдите сюда, Юдела.
Она с трудом приподнялась и приблизилась к столу.
— Я хочу, чтобы вы внимательно прочитали то, что я здесь написал, — сказал он строго. — А когда ознакомитесь с текстом, пожалуйста, подпишитесь.
Он протянул ей лист бумаги, аккуратно исписанный каллиграфическим и удивительно твердым почерком. Именно так должен был писать, по ее мнению, знатный господин. Не какие-нибудь там закорючки и завитки, а такие ровные, четкие строки, где каждая буква вызывает уважение.
