она вспомнила о контрабандистах. Будут ли они сегодня в пещере. Все зависело от погоды и от того, насколько море спокойно. Серина с сомнением посмотрела на небо. Луна еще не полностью взошла, но достаточно ярко светила, чтобы представлять опасность для желающих оставаться незамеченными. Им бы сейчас очень кстати был бы туман. «Не стоит о них думать, – со злостью сказала себе Серина, – лучше о них забыть. Если все время об этом думать, можно сойти с ума».
Юдора принесла на подносе холодную курицу и ветчину, бисквитное пирожное со сливками и корзиночку со свежей клубникой.
– Первый урожай сезона, – произнесла Юдора, – слуга его светлости был настолько любезен, что, по моей просьбе, выпросил ее у одного из садовников. Даже ее светлость пока не пробовали.
– О, какая ты умница, Юдора, – воскликнула девушка. – Ты ведь знаешь, как я люблю клубнику, и раз она из первого урожая, нужно загадать желание.
Серина вспомнила слова мадам Роксаны. «Однажды ты услышишь голос своего сердца и найдешь то, что оно хочет». А сейчас, что мы можем загадать? Она взяла ягоду.
– Это напоминает мне о Стэверли. Помнишь, Юдора, как я пробиралась к грядкам и как всегда сердился Мэкем? Нет ничего лучше вкуса той клубники – теплой от солнца и сладкой, потому что я сама ее для себя срывала.
С минуту Серина предавалась воспоминаниям детства.
– Поешьте чего-нибудь, – сказала Юдора, – какой смысл все время вздыхать о прошлом?
– Действительно, ты совершенно права. – Она посмотрела на ягодку. – О чем бы мне загадать?
Желание возникло само собой – любить и быть любимой.
Несколько раз оно прозвучало в ее мозгу; и бросая вызов судьбе, девушка загадала и съела клубнику.
Тарелка с курицей и ветчиной вскоре опустела, Серина съела пирожное и снова подумала о клубнике. Ее вдруг осенило. Она убрала корзиночку с подноса и поставила ее на подоконник.
– Я уже все съела, Юдора.
– А клубника? – поинтересовалась та.
– Отложила, очень хочу отнести ее одному другу.
– Другу? – удивилась Юдора.
– Особенному другу, – загадочно сказала Серина, – я хочу одеться, чтобы быть готовой немного раньше.
Юдора поморщилась, но больше ни о чем не спрашивала. Она принесла ей горячую воду и приготовила прозрачное нижнее белье под бальный наряд.
Серина выбрала платье из белого атласа с низким декольте, украшенным кружевными рюшами, которые переходили в крошечные прозрачные рукава. Девушка носила его вместе с шарфом из легкой прозрачной газовой ткани голубого цвета. Шарф подчеркивал золотистый оттенок ее волос и нежный румянец на щеках. Туфли к наряду были голубые, а в волосы вплетены крошечные банты из газовой ткани. Когда она посмотрелась в зеркало, Юдора даже вскрикнула от восторга.
– Выглядите вы великолепно, моя маленькая прелесть, мне хочется только одного, чтобы те, кто знают вас с детства, могли вас видеть сейчас.
Серина нежно улыбнулась.
– Думаешь, мой наряд мог бы им понравиться? Большинство из них любили меня такой, какая я есть, а не за то, во что я одета. А мой папа... – На минуту она замолчала. – Будем честны сами с собой, Юдора. Он никогда особенно мною не интересовался.
– Он ни о ком не думал после смерти ее светлости, вашей матери, – проговорила Юдора.
– Даже о своем единственном ребенке, – добавила Серина, – я старалась любить его, Юдора, и иногда мне даже бывает стыдно, что я больше не ношу траура. Я так мало значила в его жизни, а он – в моей. Если бы мы думали друг о друге, он бы никогда не поставил так жестоко мою жизнь на карту. – На мгновение ее голос дрогнул, но она сразу же улыбнулась. – Почему мы так загрустили? Давай не думать об этом. Мы говорили о том, что этот наряд мне очень идет. – Она наклонилась и поцеловала Юдору в щеку. – Ты единственный человек, которого я всегда любила, Юдора, – сказала Серина и, не дожидаясь ответа, прошла через комнату и взяла корзиночку с клубникой. – А сейчас я готова навестить друга.
Она подошла к двери, ведущей в башню, прежде чем Юдора успела воскликнуть:
– Опять спускаетесь вниз по той лестнице?
Девушка кивнула.
– Не впускай сюда никого, пока меня нет. Этот ход потайной, знаем только я и ты.
В ответ Юдора заперла дверь спальни, и Серина, войдя в башенную комнатку, подняла задвижку на двери, ведущей в библиотеку старого маркиза.
Приподняв одной рукой юбку, чтобы не испачкать пылью подол, и держа корзиночку с клубникой в другой, Серина стала медленно и осторожно спускаться по винтовой лестнице. Уже стемнело, и девушке было трудно двигаться в темноте, так как свет в башню проникал только через бойницы в дневное время. Но она знала дорогу и, когда дошла до двери в библиотеку, прислушалась, боясь, что ее неожиданное появление в присутствии кого-либо, кроме маркиза, будет невежливым.
Подождав минуту-другую, не нарушая тишины, она очень осторожно открыла дверь. Окна библиотеки были затянуты шторами, свечи горели в больших серебряных канделябрах на письменных столах. Как она и ожидала, маркиз сидел за столом и писал. Очень осторожно, чтобы не напугать его, она толкнула дверь и вошла в библиотеку. Затем на цыпочках спустилась вниз по трем ступеням, которые вели в комнату, и произнесла:
– Добрый вечер, милорд.
