чувством облегчения.
– По правде говоря, дорогая, – ответил маркиз, – вся эта история вылетела у меня из головы. Моя мать послала за мной – нужно было заняться делами в Мэндрейке, – и пока один из гостей за обедом не сказал, что сэр Гайлс мертв, я об этом не вспоминал.
– Ей-Богу, Джастин, ты все-таки жесток, – заметил лорд Джиллинхэм, – ты выиграл имение, знаменитый дом и невесту с приданым в восемьдесят тысяч фунтов и забываешь об этом. Если бы это сказал кто-то другой, я бы подумал, что меня разыгрывают, но, черт возьми, тебе я верю.
– Спасибо, Джилли, – серьезно сказал лорд Вулкан, – а теперь предлагаю съездить туда и осмотреть мои новые владения.
– Когда? Завтра? – спросил сэр Питер.
– Завтра! – повторил маркиз. – Зачем откладывать? Почему не сегодня вечером?
– Но Джастин, это невозможно, – возразила Изабель.
Лорд Вулкан улыбнулся.
– Нет ничего невозможного, по крайней мере, там, где затрагиваются мои интересы. Джилли, Питер и я сами осмотрим красоты имения Стэверли и полюбуемся моей косоглазой невестой с оспенными пятнами. Кажется, это не более чем в двенадцати милях от города. Мы можем поехать туда и вернуться до полуночи.
– Боже мой, я не упущу эту возможность, – воскликнул сэр Питер.
– Я с вами, – твердо сказала Изабель.
– Ну, Изабель, не будь смешной, – возразил ее брат.
– Не собираюсь лишать себя удовольствия. Вы ведь возьмете меня, Джастин? И плевать мне на бесконечные нравоучения Джилли. Он изображает мою дуэнью, и клянусь, я даже дышать не могу без его напоминаний о моей репутации.
– Если бы ты только знала, что о тебе говорят, – простонал лорд Джиллинхэм.
– Ха! Это навевает тоску.
– Ну хорошо, если ты настолько глупа, поступай, как знаешь.
– Как скажет Джастин, – ответила Изабель и с мольбой взглянула на маркиза. Но тот избегал смотреть ей в глаза.
Маркиз был неразговорчив, когда через полчаса она сидела рядом с ним в экипаже. Лорд Джиллинхэм ехал в экипаже сэра Питера Бэрли, поставив две тысячи гиней на то, что, несмотря на узкие лондонские улицы, они смогут обогнать лорда Вулкана на пути в имение Стэверли. Ночь выдалась холодная, с заморозками, но Изабель в манто и капюшоне с мехом, обрамлявшем ее прелестное лицо, чувствовала себя комфортно. Она наконец-то осталась наедине с Джастином, если не считать конюха, примостившегося сзади них. Изабель долго искала такую возможность. Она любила Джастина и поклялась выйти за него замуж. Будучи избалованным ребенком, она не могла отказаться от того, чем ей захотелось завладеть. Родители, беззаветно любившие свою дочь, мирились с ее упрямством. Даже когда за день до семнадцатилетия она сбежала с офицером драгунского полка, семья простила ее и вернула домой сразу по окончании медового месяца. Полученное через год известие о гибели молодого офицера в бою было облегчением не только для семьи, но и для его жены. Когда прошли первые восторги нахлынувших чувств, Изабель поняла, что отсутствие денег и расхождение во взглядах – неизменные и неизбежные спутники любви.
По настоянию матери она была вынуждена носить траур, хотя, несомненно, нарушила бы и этот обычай, если бы не скончался отец и ее не вывезли в деревню к родственникам матери. Однако при первой возможности Изабель вернулась в Лондон. До замужества ей не удалось сделать первый выход в свет. Сейчас же она наслаждалась не только теми радостями, которых была лишена в юности, но и интригами и флиртом, которые окружали красивую молодую вдову, стремившуюся испить до дна чашу жизни. Из-за своих выходок она стала предметом многочисленных сплетен еще до того, как встретилась с маркизом Вулканом. А после этого ее дерзости и поведению, бросающему вызов нормам, принятым в обществе, просто не было предела.
Изабель знала, что Джастин занесен в черные списки самых респектабельных представительниц лондонского света. Знала и то, что у всех от удивления округляются глаза при виде того, как она при каждом удобном случае открыто ищет его общества. Изабель не обращала внимания на сплетни. Впервые в жизни она серьезно полюбила и, поддавшись чувству, прежде всего думала о себе, а не о мнении окружающих. Ее озадачивало то, что в отношениях с Джастином она никак не могла добиться успеха. Он же не подавал ей надежду, но и не разочаровывал ее. Не секрет, что предметом его внимания в то время была La Flamme, красивая французская балерина, которая недавно появилась в Воксхолл Гардене, и в ее честь произносили тосты все денди Сент-Джеймса. Джастин считался ее официальным покровителем, однако Изабель не волновало, сколько у Джастина таких La Flamme. Она стремилась к браку с ним и верила, что добьется успеха там, где последние десять лет терпели неудачу тщеславные дамочки.
– Теперь я могу поговорить с вами, – сказала она, придвинувшись к Джастину поближе, как только они тронулись в путь.
Взошла луна. Изабель любовалась профилем Джастина. Как он был красив в своем великолепном плаще и высокой бобровой шапке! Маркиз смотрел вперед, пальцы его были заняты поводьями. Джастин мастерски правил лошадьми, и с ним она ничего не боялась.
– Вы не скучали по мне в последнее время? – спросила она.
На мгновение Джастин отвел глаза от дороги и посмотрел на нее. Изабель заметила улыбку на его губах.
– В присутствии моей матери я лишен возможности скучать по ком-либо из женщин.
На минуту Изабель задумалась над его словами. Это была правда. Всего несколько дней назад она услышала известную фразу: «Маркиза Вулкан обожает своего сына и относится к нему так, как если бы он был ее любовником». Чувствуя, что она сделала неосторожную попытку добиться более близких отношений с ним, Изабель сменила тактику.
– Вы с волнением ждете окончания поездки, Джастин.
