она двигалась, ее движения были преисполнены врожденной грации, делавшей ее почти невесомой. В ее нежном, в форме сердечка лице было что-то возвышенное. Огромные синие глаза, опушенные темными ресницами, выдавали ее ирландское происхождение, а волосы цвета спелой пшеницы ниспадали на плечи мягкими естественными волнами, обрамляя лицо.
– Ну что, теперь понятно, о чем я говорю? – резко спросила Шарлотта.
Мелинда быстро отошла от зеркала, потому что слишком хорошо понимала, почему Шарлотта последнее время называла ее «кукушкой в чужом гнезде».
– Моя мама любила говорить, что сравнения всегда хромают, – произнесла Мелинда мелодичным голосом. – Все люди разные, и у всех есть свои достоинства. Ты вот прекрасно знаешь иностранные языки.
А твои акварели намного лучше моих.
– Кому нужны мои акварели? – горько отозвалась Шарлотта.
Мелинда вернулась на свое место у окна и подняла упавшее платье.
– Оно будет готово через пять минут, – примирительно сказала она. – Завтра вечером на обеде с леди Визеринг ты будешь очаровательна. Возможно, капитан Перри тоже будет там, и ты знаешь, что я не была включена в число приглашенных.
– Ты была, – откровенно призналась Шарлотта, – но мама им сказала, что ты уедешь.
На секунду нежные губы Мелинды напряглись. Но потом она сказала:
– Тетя Маргарет совершенно права, что отказалась от моего имени. Ты же знаешь, что мне нечего надеть.
– Ты могла бы попросить у папа новое вечернее платье.
– Я еще в трауре, – ответила Мелинда.
– Это не правда, и ты прекрасно знаешь об этом, – запротестовала Шарлотта. – Тебе приходится ходить в сером и лиловом, потому что мама боится, что если ты начнешь носить другие цвета, то тебя придется брать на приемы, где бываю я, и тогда никто на меня не посмотрит.
– О, Шарлотта, дорогая, мне так жаль! – воскликнула Мелинда. – Ты же знаешь, что я ничего не делаю, чтобы привлечь к себе внимание.
– Знаю, но от этого мне не легче, – ответила Шарлотта. Она снова повернулась к зеркалу. – Мне надо похудеть! Но я не могу отказаться от вкусных пудингов, которые печет наш повар, и от его хрустящего, только что испеченного к завтраку хлеба. Я иногда думаю: стоит ли так переживать из-за мужчины, хотя что еще нам остается, кроме как выйти замуж?
– Не думаю, что я когда-нибудь найду себе мужа, – улыбнулась Мелинда. – Кто захочет жениться на бедной родственнице без гроша за душой? Об этом мне не устает все время напоминать тетя Маргарет!
– Я не понимаю, почему твой отец был так расточителен, – сказала Шарлотта. – А на что вы вообще жили до того, как твои отец и мать погибли?
– Кажется, небольшие деньги были всегда, – ответила Мелинда. – И конечно же был дом, сад и слуги, жившие у нас много лет. Мы никогда не считали себя бедными, кроме того, беспечный папа никогда не платил по счетам.
– Я помню, как папа и мама были поражены, когда узнали, насколько он увяз в долгах, – откровенно сообщила Шарлотта. – Это когда они решили взять тебя жить к нам. «Больше никто не возьмет ее, – сказал папа. – Даже без жалованья».
– Тогда я была бы более независима, – вздохнула Мелинда. – Мне следовало стать гувернанткой или компаньонкой.
– Папа никогда не позволил бы тебе этого! – убежденно вставила Шарлотта. – Соседи решили бы, что он не заботится о своей племяннице из скупости. А папа очень чувствителен к тому, что о нем говорят в графстве. Очень жаль, Мелинда, что ты такая хорошенькая.
– Я вовсе не считаю, что я так уж хороша, – быстро возразила Мелинда. – Это только так кажется, потому что я меньше тебя ростом, Шарлотта.
– Ты прелесть! – возразила Шарлотта. – Знаешь, я вчера слышала, как лорд Овингтон сказал…
– Что он сказал? – спросила Мелинда, продолжая шить, склонив голову над платьем.
– Конечно, он не знал, что я слышу, – объяснила Шарлотта, – он разговаривал с полковником Джиллингемом и сказал: «Эта племянница Гектора будет красавицей. За ней нужен глаз да глаз, иначе у него будут неприятности».
– Лорд Овингтон правда так сказал? – поинтересовалась Мелинда удивленно.
– Да, и я не хотела тебе об этом говорить, – начала Шарлотта, – как-то к слову пришлось. Я ничего не могу утаить от тебя, Мелинда.
– И что ответил полковник Джиллингем? – спросила Мелинда. – В этом человеке есть что-то страшное, Шарлотта. В прошлый раз, когда он обедал здесь, я заметила, что он смотрит на меня. Не знаю почему, но у меня по спине пошли мурашки. Мне кажется, это дьявол в человеческом облике.
– Ну ты скажешь, Мелинда! Не преувеличивай! – воскликнула Шарлотта. – Полковник Джиллингем всего лишь самовлюбленный старый друг папа. Они вместе охотятся и сидят допоздна в курительной комнате, что очень не нравится маме. И он такой же прескучный, как и все папины друзья.
– Но он мне правда не нравится, – добавила Мелинда. – А ты мне так и не сказала, что ответил полковник Джиллингем.
– Я не уверена, что я правильно поняла, – ответила Шарлотта, – но мне кажется, он сказал: «Я и сам так думаю. Если представится случай, эта кобылка возьмет первый приз!»
