вокруг нее.

— Мне нравится гимн» Все прекрасно вокруг «, — робко заметила одна из старших девочек.

— Хорошая мысль! — одобрила Джемма. — И вы все его знаете наизусть, верно?

Она взяла первый аккорд, и дети набрали в грудь воздуха, чтобы запеть как можно громче.

Когда Джемма вернулась в места, где когда-то жила с отцом и матерью, местный викарий предложил ей заняться преподаванием в школе, в той, что открылась в деревне пару лет назад, уже после ее отъезда.

Прежняя учительница, бывшая гувернантка, недавно умерла. Дети быстро забыли все, чему она их научила, а другой школы поблизости, куда бы они могли ходить, больше не было.

Добираясь в Лоуэр-Мэйдвелл, Джемма была уверена, что это единственное место, где она найдет помощь и поддержку.

В течение этой поездки, хотя и недолгой, ей пришлось три раза делать пересадку.

Наконец, после ночи, проведенной в дешевой неуютной гостинице, она приехала в деревню и тут же направилась к церкви.

Там она нашла старого викария, дружившего в былые времена с ее родителями. Джемма рассказала ему, как плохо ей жилось у дяди, как жестоко он с ней обращался, и старый священник согласился ей помочь, сказав, что она правильно поступила, убежав от него.

— Но только мне нужно где-нибудь поселиться, — сказала Джемма, — и как-то зарабатывать себе на жизнь. Хотя бы немного.

Викарий предположил, что в коттедже у пожилой женщины, убиравшей когда-то в доме ее родителей, может найтись свободная комната. Тут ему в голову внезапно пришла мысль о школе, и он заявил, что все будут, несомненно, очень рады, если она возьмется учить деревенских детей.

— Знаешь, Джемма, от тех грошей, которые тебе станут платить твои ученики, ты не разбогатеешь, — сказал он, — но я могу немного добавить тебе денег из фонда для бедных, а потом, быть может, появится еще какая-нибудь работа, которую ты сможешь выполнять во второй половине дня.

— Я очень признательна вам за вашу доброту, — ответила Джемма, — и с радостью стану учить детей.

— Не говори ничего, пока их не увидишь! — воскликнул викарий. — Как я уже говорил, они отвратительно ведут себя в воскресной школе, а в церкви во время моей проповеди поднимают такой шум, что мне приходится буквально кричать!

Джемма чуть улыбнулась. Она догадывалась о причине этого. Старый викарий всегда отличался невероятной многословностью, и если взрослые прихожане просто дремали, когда он читал проповедь, то малыши принимались за игры.

Она так обрадовалась, что ей есть где остановиться и чем заняться, что на некоторое время забыла о всех своих огорчениях, и тоска от разлуки с виконтом стала казаться не такой острой.

И все-таки она невыносимо скучала без него, и все ее мысли неизбежно возвращались к нему и к Приорату. Почти каждую минуту она с беспокойством думала о том, что же там происходит.

Джемма не сомневалась, что единственный способ освободить виконта — это заставить его поверить в ее смерть или действительно покончить с собой.

Однако при мысли о самоубийстве каждый нерв, каждая клеточка ее тела яростно сопротивлялись. Да, она чувствовала себя крайне несчастной, но лишать себя жизни не собиралась.

— Я люблю его, — говорила она себе, — и, хотя все в моей жизни темно и пусто без него, пусть так. Ведь со мной останутся по крайней мере мои воспоминания!

Это были воспоминания о чудесных неделях, которые они провели вместе в Приорате, и еще — о тех волшебных минутах, когда он в восторге от их удачи кружил ее по комнате, а потом поцеловал в губы.

Джемма прекрасно отдавала себе отчет, как мало это значило для виконта, но одновременно понимала, что сама никогда не забудет об этом до конца своих дней. Что бы с ней ни случилось в будущем, эти минуты навсегда запечатлелись в ее сердце.

К ее удивлению, она переживала разлуку гораздо легче, чем ожидала, потому что была постоянно занята. Как совсем недавно в Приорате, Джемма убирала и мыла помещение школы, находившееся в задней части дома священника и после смерти учительницы использовавшееся в качестве кладовой.

Здесь также было полно пыли и паутины, а прежде чем помыть полы, ей пришлось вынести целые груды разбитой посуды, садового инвентаря, кувшинов и мешков.

Помочь Джемме было некому, поскольку викарий, будучи вдовцом, нанял себе в экономки старую женщину, с трудом справлявшуюся даже с домашними делами.

Конечно, Джемма могла попросить помощи у родителей ее будущих учеников, однако ей не хотелось оставлять себе время на раздумья, а тяжелая работа помогала ей хотя бы на несколько минут забыть про виконта.

Она настолько уставала, что засыпала сразу же, едва ее голова касалась подушки, и это ее вполне устраивало.

Но когда с тяжелой работой было покончено, ее бессонные ночи превратились в сплошное мучение, а ее любовь — в страдание, физическое и душевное. Временами ей начинало казаться, будто в ее сердце вонзаются тысячи кинжалов и боль от них просто непереносима.

Прежде она думала, что любовь — это что-то прекрасное, дающее ощущение безопасности и защиты.

Однако потерянная, горькая любовь — совсем другое дело. Она становится непрерывной мукой, усиливающейся день ото дня, с каждой ночью.

Порой Джемма даже думала, что совершила глупость, не убежав с Фредди, когда он просил ее об этом.

Они могли убежать за границу, и тогда виконт непременно бы с ней развелся. И возможно, со временем, когда он был бы уже женат на Ниобе, они обвенчались бы с Фредди тоже.

Однако Джемма понимала — поступи она так, это вызвало бы скандал, который причинил бы боль не только виконту, но и Фредди, и главное — она изменила бы себе.

Более того, она сознавала, что, несмотря на самые нежные чувства к Фредди, она никогда не станет для него такой женой, какую он заслуживает, потому что она любит не его, а виконта больше собственной жизни.

Когда Джемма писала письмо, сообщая виконту о своей собственной смерти от оспы, ей казалось, что она придумала совершенно разумный и простой выход из положения. Ведь все это могло произойти с ней и на самом деле.

Написав письмо, она дождалась, когда из деревни в Лондон поедет почтальон, и попросила его отправить письмо из города.

Она заплатила ему за это, а потом, глядя на мизерную сумму, которой располагала, подумала, что ей следует быть очень экономной.

К счастью, старая миссис Барнс, в доме которой она остановилась, брала с нее только два шиллинга и шесть пенсов в неделю за жилье и столько же за питание.

Пища была очень скудной и разительно отличалась от тех яств, которые умела готовить сама Джемма, однако ей ничего другого и не требовалось.

Она никогда не испытывала голода и, как часто повторяла миссис Барнс, ела так мало, что и мышка бы померла от истощения.

» Возможно, я просто истаю, как героиня какого-нибудь романа «, — говорила себе Джемма с печальной иронией.

Она очень похудела, и те два единственных платья, которые она захватила с собой, стали ей слишком свободными в талии.

Она оставила в Приорате все свои элегантные наряды, купленные в Лондоне, и ей никогда не приходило в голову, что, раз они все еще висят в гардеробе ее спальни, виконт будет надеяться, что она вернется.

— Разве женщина может уехать куда-нибудь без своих платьев? — спрашивал он с надеждой у Фредди. — Ты помнишь то милое существо, которое прилипло к нам во Франции? К концу похода при ней насчитывалась уже дюжина мест багажа, путешествовавшего вместе с вещами квартирмейстера.

Вы читаете Подарок судьбы
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

8

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату