– Полагаю, вы понимаете, что я не испытываю восторга от такой сделки? – спросила Сильвия, взглянув сэру Роберту прямо в глаза. В ее голосе прозвучала стальная нотка.
– В самом деле? – спросил он, но неожиданно его голос изменился и потеплел. – Конечно, ведь вы такие разные.
Сильвия, не выдержав его взгляда, опустила глаза.
– Не знаю, что сказать, – пробормотала она.
– Прошу вас, не переживайте. Пусть все будет так, как есть. Вашей сестре голодать не придется.
– Но почему вы так поступили? Почему? – воскликнула Сильвия, но тут же, пожалела, что спросила об этом, потому что увидела ответ в глазах сэра Роберта. В них вдруг появилось такое неистовое выражение, что она вынуждена была отвести взгляд, чувствуя, как внезапно наступившая тишина стала накаляться и пульсировать. На мгновение она ощутила, как что-то неуловимое и очень нежное объединило их. Затем его голос резко и грубо нарушил молчание.
– Мне нечего добавить по этому вопросу, мисс Уэйс, и я бы хотел сейчас поговорить с вами совсем о другом. О себе и о вашем возвращении в Шелдон-Холл. Я не ищу оправданий. Того, что было, не исправить. Я могу только пообещать, что ничего подобного не повторится. Если вы будете ухаживать за моим ребенком, если с вашей помощью Люси выздоровеет, то я буду глубоко благодарен вам и продемонстрирую свою признательность тем, что постараюсь, как можно меньше навязывать вам свое присутствие и никогда не буду беспокоить вас. Вы меня понимаете?
– Понимаю.
Не успела Сильвия опомниться, как сэр Роберт уже встал с кресла. Она поняла, что разговор окончен. Он сказал ей все, что хотел сказать, и теперь желал показать, что она свободна. Она посмотрела на него, и ей показалось, что в этот момент его лицо изменилось. Оно уже не было больше суровым и надменным. На нем застыло выражение страдания. Сильвия хотела заговорить, но слова замерли на ее губах. Она покорно поднялась, выполнив то, что от нее ожидалось.
– Покойной ночи, сэр Роберт.
Она не протянула руку, а он, казалось, даже не заметил этого.
– Покойной ночи, мисс Уэйс. Мы прибудем в Миклдон завтра утром около восьми.
– Благодарю вас.
Сильвия вышла в дверь, которую сэр Роберт придержал для нее. Проходя, она ощутила его близость и даже задела плечом его фрак. А затем дверь закрылась и разъединила их. Сильвия осталась одна в коридоре.
Глава 20
– Уэйси! Какой прекрасный день! Давай поднимемся к Черному камню.
Услышав эти слова, Сильвия с удивлением посмотрела на Люси, но затем улыбнулась.
– Ты действительно хочешь сходить туда?
– Да! А почему бы нет?
Теперь уже удивление прозвучало в голосе Люси, и Сильвия отвернулась в сторону, чтобы ребенок не смог увидеть выражение ее лица. Значит, Люси уже успела все забыть! Но на самом деле это совсем неудивительно, ведь детская память такая короткая! И все же было трудно поверить, что, то несчастье, то горе, которое она перенесла, так быстро стерлось из ее памяти. Ведь Люси была так несчастна, испытав острую, невыносимую боль, которую могут почувствовать только дети, когда неожиданно, без всяких объяснений с ними происходят вещи, которые меняют весь их маленький мир и делают их такими беззащитными, жалкими и одинокими.
Как часто после возвращения в Шелдон-Холл Сильвия упрекала себя за то, что не подумала заранее о том, как ее исчезновение могло подействовать на Люси. Пока она не увидела, в какое жалкое подобие той, прежней, Люси превратилась девочка в результате болезни, она понятия не имела, что ребенок может любить с такой глубиной и самоотверженностью.
Люси была худой и изможденной, но что еще хуже, у нее были не в порядке нервы. В течение первой недели она почти не отпускала Сильвию от кровати и плакала, когда девушка отлучалась даже на минутку. Своим тоненьким голоском она звала гувернантку день и ночь.
Сначала казалось, что никакой надежды на ее выздоровление не осталось. Она была такой больной, такой обессилевшей, что в любой момент, проскользнув, как вода сквозь пальцы, могла уйти от них навсегда. Но затем, когда девочка постепенно не только узнала, что Сильвия вернулась, но и удостоверилась в этом, произошло изменение.
– Ты здесь? Ты ведь правда здесь, Уэйси? – повторяла она трогательно жалким голоском. – Ты не собираешься уйти? Обещай мне, что никуда не убежишь!
– Я больше не покину тебя, обещаю, – стараясь успокоить девочку, говорила Сильвия. Но через несколько минут снова звучал тот же, вопрос, и девушка понимала, что совершила в своей жизни очень страшную вещь – зародила в Люси чувство незащищенности и страх перед будущим.
Но, тем не менее, понемножку, правда, так медленно, что даже невозможно было заметить каких-либо изменений, Люси стала выздоравливать. За это время Сильвия сама чуть не надорвала свое здоровье. Усталая, изможденная, не жалея сил, она пыталась утешением и лаской вернуть маленькому, глубоко страдающему растерянному ребенку сознание того, что он не одинок. И только когда однажды ночью Люси ни разу не разбудила ее, проспав до утра, и Сильвия наконец смогла нормально выспаться, она неожиданно осознала, что дошла до самого предела своих физических возможностей. Спасибо Нэнни, которая, как всегда, переняла эстафету и таким образом предотвратила то, что могло стать неизбежным концом.
– Вы должны остаться в постели, мисс Уэйс, – сказала она, когда принесла Сильвии утреннюю чашечку чая. – Не хватало, чтобы еще и вы заболели.
– Я устала, – призналась девушка. – Не понимаю, почему, ведь сегодня была такая спокойная ночь…
Нэнни, рассмеявшись, прервала ее.
