– Я очень устала, – призналась Веста, – и уверена, что засну быстро.
Говоря это, она подумала вдруг о том, что, если бы не чудо, они с графом были бы сейчас мертвы. Интересно, где похоронили бы их разбойники? Даже мысль о том, что они коснулись бы ее мертвого тела, заставила Весту содрогнуться.
– Вам холодно? – спросил граф.
– Нет, – сказала Веста. – Я вздрогнула при мысли, что мы… могли быть уже мертвы.
– Забудьте об этом, – посоветовал граф.
Как только он сказал это, факел вспыхнул и погас, оставив в воздухе запах тлеющих углей.
В пещере стало темно, но, привыкнув к темноте. Веста разглядела свет, пробивавшийся из смежной пещеры.
» Постараюсь не думать о том, что произошло, – мысленно сказала она себе. – Буду думать о цветах и солнечном свете, пробивающемся сквозь древесные кроны «.
Она закрыла глаза и попыталась забыть, что граф лежит рядом. И тут» послышался какой-то странный звук.
– Что это? – испуганно спросила Веста.
– Наверное, крысы, – ответил граф.
Он говорил как ни в чем не бывало, но Веста, вскрикнув, вдруг схватила его за полу сюртука и уткнулась носом ему в плечо.
– Не позволяйте им добраться до меня! – она почти рыдала.
Несколько секунд графом владело изумление, затем он тихонько обнял девушку.
– Все хорошо, – ласково прошептал он. – Я не позволю им причинить вам вред.
– Но они могут пробежать по мне, – простонала Веста. – Я не вынесу этого.
Скованная страхом, она продолжала держаться за лацкан его сюртука, прислушиваясь к звукам.
Затем неожиданно подняла голову и произнесла обвиняюще:
– Вы смеетесь!
– Я думал, что вы – самая храбрая девушка из всех, кого мне доводилось встречать. Вы готовы были без слез взглянуть в лицо смерти, вы стояли спокойно, когда на вас готовилась напасть змея. А теперь боитесь крыс!
– Я ничего не могу с собой поделать. Унизительно давать вам увидеть мой страх, но крысы всегда приводили меня в ужас.
– Я никогда не стану считать вас трусихой, хотя и вижу ваш испуг, – успокоил ее граф. – Как я уже говорил, нет на свете женщины отважнее вас.
Веста ничего не ответила, но Через секунду граф с удивлением понял, что она плачет.
– Что я такого сказал? Чем расстроил вас? – в голосе его звучала искренняя забота.
– Это… потому что… вы так добры, – всхлипывала Веста. – Мне легче было… казаться храброй… когда я ненавидела вас.
Граф крепче сжал ее в объятиях.
– Вам столько пришлось пережить! Но теперь все кончено. Благодаря вам мы остались живы.
Он понимал, что Веста отчаянно пытается овладеть собой. Через несколько минут она отпустила его сюртук и вытерла глаза.
– Мне очень стыдно, – произнесла она.
– Вам нечего стыдиться.
– Вы сказали, что считаете меня… храброй. Но это не так. Я солгала вам вчера, когда сказала, что мне дурно после морского путешествия. – Она тяжело вздохнула, словно ей стоило немалого труда сказать правду. – На самом деле я почувствовала себя плохо, потому что боялась ехать по краю скалы. Я всегда боялась высоты. – Весте было так неловко, что она снова спрятала лицо на груди графа.
– Очень смело с вашей стороны – сказать мне об этом. Но и я, признаюсь, подозревал, в чем дело. У каждого из нас есть своя ахиллесова пята «. Может быть, в один прекрасный день вы обнаружите мою.
– Так вы тоже чего-то боитесь? – с любопытством спросила Веста.
– Конечно, – ответил граф. – Но у меня не хватит мужества признаться вам в этом.
Последовала пауза, затем Веста произнесла дрожащим голосом:
– Когда мы прибудем в Дилас, вы не скажете принцу, что я боюсь высоты и что я… плакала?
– А вы не хотите, чтобы он знал?
– Нет, пожалуйста, не рассказывайте ему, – почти умоляла Веста – Мама говорила, что воспитанные девушки не должны показывать своих эмоций – какими бы они ни были. И что члены королевской семьи всегда должны быть мужественны, даже когда анархисты бросают бомбы в их экипажи или стреляют в них из пистолетов, – А как насчет эмоций другого рода? – спросил граф. – Их вы тоже собираетесь подавлять?
– О каких эмоциях вы говорите? – не поняла Веста.
