Веста заставила себя сесть в кресло и успокоиться.
В камине, где зимой наверняка пылали толстые поленья, сейчас не было огня, и он казался пустым и печальным. При взгляде на камин настроение у Весты испортилось еще больше.
И тут она услышала снаружи мужской голос, явно принадлежащий человеку властному и, насколько могла судить Веста, культурному и образованному.
Неужели наконец-то прибыл ее эскорт? Веста выпрямилась, принимая величавую позу.
Перед отъездом мать посоветовала ей:
– Никогда не забывай о своем достоинстве и величии, Веста. У тебя есть все основания гордиться своей родословной и могуществом твоего отца. К тому же помни, что ты англичанка. Держи голову высоко и, что бы ни происходило, не выдавай своих эмоций.
– Я постараюсь, мама, – покорно пообещала Веста.
Вот и сейчас она надеялась, что лицо ее не выдает никаких эмоций. Дверь распахнулась, и в комнату вошел молодой мужчина. Несмотря на свою твердую решимость, Веста не могла сдержать удивления по поводу его наружности.
Он был черноволос, широкоплеч и строен. Но прежде всего приковывало к себе внимание лицо молодого человека. Черты его были резко очерчены, а огромные черные глаза смотрели на Весту так испытующе, что девушка почувствовала смущение.
Удивительная бесцеремонность!
Она также с изумлением отметила, что одежда незнакомца покрыта толстым слоем пыли, а ворот рубашки расстегнут, открывая взору загорелую кожу груди и шеи.
– Мне сказали, что вы прибыли одна, – голос его, казалось, эхом отдавался в комнате. – А где же премьер-министр?
Веста еще сильнее напрягла и без того прямую спину. Впервые с момента прибытия в Катонию она вдруг почувствовала гнев. До сих пор ее лишь тревожил тот факт, что ее никто не встретил, но теперь, когда этот мужчина ворвался сюда так беспардонно, ее переполнило негодование.
– Поскольку, сэр, вам, вне всяких сомнений, известно, кто я, – сказала Веста, – не соблаговолите ли вы представиться, прежде чем задавать мне вопросы?
Мужчина, казалось, был несказанно удивлен подобной просьбой. Он захлопнул за собой дверь и подошел к Весте поближе.
Вся его фигура словно излучала силу и власть, а черные глаза пристально смотрели в лицо Весты. Она вдруг подумала, что этот человек похож на орла.
– Меня зовут Шако, граф Миклош Шако, и у меня чрезвычайно важное послание для премьер- министра.
Его английский был безукоризненным, лишь легкий акцент, выражавшийся скорее в не правильной интонации, показывал, что он говорит не на родном языке.
– Тогда, боюсь, вам придется преодолеть множество миль, чтобы вручить ваше послание его светлости, – заявила Веста.
– Что вы, черт побери, имеете в виду?! – воскликнул граф. И тут же добавил, увидев изумление на лице девушки:
– Прошу простить меня, миледи. Мне не следовало говорить в подобной манере. Но я привез его светлости инструкции от принца.
– Так вы прибыли сюда по приказанию его королевского высочества?
– Да.
Трудно было представить себе более короткий ответ.
– Насколько я понимаю, – заметила Веста, – произошла какая-то ошибка относительно даты моего прибытия. Его светлость премьер-министр ожидал, что меня встретит здесь барон Милован.
– Так где же премьер-министр? – снова потребовал ответа граф.
Он был явно раздражен тем, что не получил ответа с первого раза.
– Его светлость в больнице в Неаполе.
– В больнице?
– Путешествие по Бискайскому заливу было очень непростым, но все это не шло ни в какое сравнение со штормом, в который мы попали, входя в Средиземное море. В какой-то момент капитану показалось даже, что не удастся спасти корабль.
– И премьер-министр пострадал?
– Он сломал ногу. Очень тяжелый перелом. Доктора в Неаполе сказали, что он не сможет двинуться с места недели две. Но его светлость настоял на том, чтобы я продолжала свое путешествие.
– Одна? – удивился граф. – А где же остальные люди, которые должны были сопровождать вас?
Веста улыбнулась, и на ее щеках появились две ямочки. Ясно было, что стоящий перед ней мужчина поражен сложившейся ситуацией, и поскольку он успел вызвать ее гнев. Веста была довольна тем, что ей удалось обескуражить его.
– Когда мы отплыли из Неаполя, – продолжала девушка, – несколько членов команды заболели. Это случилось на двенадцатый день после отплытия. Все по очереди покрывались ужасной сыпью. Мы уже было решили, что это корь.
