— Перестрелял, прежде чем они причинили мне ущерб.
Он явно хвастался своими деяниями, он радовался убийствам, и Грейнии без расспросов было ясно, что убивал он безоружных.
Она принялась, было думать, как ей от него избавиться, но тут заметила, какими глазами он смотрит на нее, одетую всего лишь в полупрозрачную ночную рубашку и укрытую тонкой простыней.
Ей стало противно; инстинктивно отодвинувшись поближе к спинке кровати, она услыхала грубый уверенный, похотливый смех мужчины, полностью уверенного в себе.
— Выглядите вы чертовски привлекательно и будете выглядеть еще лучше, когда я научу вас быть настоящей женщиной, — заявил он. — А теперь давайте-ка поскорее одевайтесь. Возле дома ждет карета, хотя за ваше поведение стоило бы заставить вас пройтись пешком.
— Вы собираетесь увезти меня прямо сейчас? — едва понимая, что она говорит, спросила Грэйния.
— Это будет романтическое путешествие при луне, — издевательским тоном произнес Мэй-грин, — а дома у меня ждет пастор, который обвенчает нас завтра утром.
— Я не выйду за вас замуж! — выкрикнула в ужасе Грэйния. — И не поеду с вами! Я… отказываюсь! Вам понятно? Я отказываюсь!
Мэйгрин расхохотался:
— Такое, значит, ваше отношение! Полагаю, мисс гордячка, что вы считаете меня недостойным вас! Тут вы ошиблись, позвольте вам сказать. Если я не поручусь за долги вашего пьяного папаши, он угодит в тюрьму. Вбейте это себе в голову. — Прищурившись, он добавил: — Если вы не готовы сопровождать меня одетой, я увезу вас, как есть и буду очень этому рад.
Свою угрозу он, видимо, готов был привести в исполнение, потому что двинулся вокруг кровати к девушке. Грэйния закричала от страха.
В эту самую минуту постучали в дверь, и Родерик Мэйгрин повернул голову.
В дверях появился Эйб.
На серебряном подносике у него в руке стоял высокий стакан, лицо совершенно бесстрастное. Он сделал шаг вперед и предложил:
— Выпить для вас, сер.
— Я выпью! — ответил Мэйгрин. — Хоть это и наглость с твоей стороны явиться за мной следом сюда!
Он взял стакан с подноса, потом, так как Эйб стоял неподвижно, обратился к нему:
— Подозреваю, что это ты помог своей хозяйке удрать таким нелепым способом. Завтра утром я тебя выпорю за то, что ты ничего не сказал хозяину.
— Я пробовал разбудить хозяина, сэр, — ответил Эйб. — Не мог.
Родерик Мэйгрин промолчал.
Он жадно глотал ромовый пунш, принесенный Эйбом, лил его в глотку, словно воду.
Прикончил полный стакан и брякнул его на поднос, который слуга держал в руке.
— Принеси еще! — приказал Мэйгрин. — А пока я буду пить, можешь снести вниз вещи твоей хозяйки и погрузить их в мой экипаж. Она уезжает со мной. Ты следуй за нами да захвати лошадей твоего хозяина. Сюда вы не вернетесь.
— Да, сэр, — ответил Эйб и повернулся, чтобы уйти.
Грэйнии хотелось окликнуть его и попросить не покидать ее, но ведь Родерик Мэйгрин мог отхлестать его и даже убить, и она была бы не в силах этому воспротивиться.
Однако появление Эйба, кажется, отвлекло внимание Мэйгрина от нее; отерев губы тыльной стороной руки, он повернулся к ней:
— Одевайтесь поживее, иначе убедитесь, что я не шучу, когда говорю, что заберу вас как есть. В качестве моей жены вам придется привыкнуть к послушанию, иначе вам не сдобровать.
После этих слов он направился к двери.
Дойдя до нее, сообразил, что если унесет с собой фонарь, то Грэйния останется в темноте.
С громким стуком водрузил фонарь на комод и, держась за перила, начал спускаться по лестнице с криком:
— Зажги свечи, ты, ленивый раб! Какого дьявола мне тут спускаться в темноте?
Грэйния не в состоянии была двигаться, как будто ее разбил паралич. В голове лихорадочно пронеслась мысль, что лишь один человек на свете мог спасти ее сейчас, избавить не только от возвращения в Мэйгрин-Хаус, но и от брака с его хозяином.
Увы, добраться до этого человека было невозможно.
В доме была только одна лестница, слуги спали не в доме, а в хижинах, каждая семья в своей.
Уйти было можно только через холл, а Родерик Мэйгрин сидел либо в столовой, либо в гостиной и, разумеется, увидел бы ее и догнал.
Мало того, он мог бы проследить, куда она направляется, и тогда она выдала бы графа человеку, который отомстил бы и, вполне вероятно, погубил бы всех, кто находился на корабле.
«Что же мне делать? Что же делать?» — твердила Грэйния, как в бреду.
Выбора не было, и она встала с постели.
Она вовсе не склонна была недооценивать угрозу Мэйгрина увезти ее отсюда «как есть», то есть прямо в ночной сорочке, чтобы унизить ее и тем самым доказать свою власть над ней и над ее отцом.
И завтра она станет женой такого человека!
Нет, она не выйдет за него замуж. Если такова ее судьба, то она скорее убьет себя, чем вступит в ненавистный брак.
Покончив с собой, она, наверное, окажет помощь отцу: пока его графский титул полезен Мэйгрину в общественном смысле, он не приведет в исполнение угрозу упрятать отца в тюрьму.
«Я убью себя!» — твердо решила Грэйния; оставалось только придумать, как осуществить это.
Время шло, и она медленно начала одеваться.
Едва она успела достать из гардероба платье, в котором была днем, и накинуть его на себя, как появился Эйб.
Он так тихо поднимался по ступенькам лестницы, что Грэйния его не услышала и теперь смотрела на него, как смотрела, бывало, в детстве, угодив в какую-нибудь переделку.
— Эйб… Эйб! — пролепетала она. — Что мне делать, Эйб?
Эйб приложил палец к губам, потом подошел к одному из чемоданов, закрыл его, перевязал и, наконец, проговорил еле слышным шепотом:
— Ждите здесь, леди, я за вами приду. Грэйния уставилась на него в изумлении. Что он задумал?
Эйб поднял чемодан, водрузил его себе на плечо и пошел вниз по лестнице, стараясь топать как можно громче.
Должно быть, он прошел через холл; через несколько минут Грэйния услыхала, как он сказал очень спокойно и почтительно:
— Еще выпить, сэр?
— Да, принеси и заканчивай с багажом! — прорычал Родерик Мэйгрин, и Грэйния догадалась, что он расположился в гостиной.
— Еще три чемодана, сэр.
— Скажи своей хозяйке, чтобы спустилась сюда. Хочу с ней поболтать, скучно тут сидеть одному.
— Она не готова, сэр, — ответил Эйб, по-видимому, с середины лестницы.
Он вошел в спальню, закрыл второй чемодан и понес его вниз.
Потом Грэйния услыхала, что он подает Мэйгрину спиртное.
Может, матушка Мэйбл готовит напиток в кухне? Нет, оттуда не слышно голосов… Эйб снова поднялся наверх — на этот раз не с пустыми руками.
Он принес большую корзину для белья, в которую обычно складывали выстиранные вещи перед тем, как вешать для просушки.
Грэйния все больше удивлялась. Эйб поставил корзину на пол и молча показал, чтобы она туда влезла.
Она поняла и быстро свернулась клубочком в корзине, а Эйб все так же молча снял простыню с кровати и накрыл ею девушку, подоткнув со всех сторон края.
