у нее сил самостоятельно выбраться из машины. Вдруг она заметила, что кто-то вышел из двери дома и остановился на лестнице.
Это был мужчина. Какое-то время она всматривалась в него, не узнавая, но потом заметила на незнакомце морской мундир и тихо вскрикнула от радости и облегчения.
– Реймонд! – окликнула она его и, быстро выбравшись из автомобиля, бросилась к нему.
Фенела не торопясь рассказала Реймонду, что произошло, и он страшно рассердился на нее и счел, что она поступила глупо.
Реймонд закурил, затем присел на подоконник.
– Фенела, на самом деле я не настолько груб, – проговорил он через какое-то время. – Я чертовски беспокоюсь о тебе, если хочешь знать.
– Я и сама начинаю немного бояться за себя, – ответила ему Фенела, робко улыбаясь.
– Из всего, что произошло, один вывод можно сделать совершенно определенно: что бы ни произошло в дальнейшем – это конец Фор-Гейблз.
– Думаешь, Саймон согласится с этим?
– Уж с ним-то мне надо увидеться непременно. Считаю, что лучше всего мне спуститься к нему прямо сейчас и послушать, что он мне скажет. У меня увольнительная только на сорок восемь часов, и я должен поторапливаться, если собираюсь пообщаться со всеми.
Фенела посмотрела на Реймонда и поняла, что под его напускным легкомыслием скрывается беспокойство и он страшно переживает за сестру. Она внезапно поднялась на цыпочки и поцеловала его.
– Может быть, это звучит глупо, – проговорила она, – но теперь, когда ты находишься здесь, мне кажется, что ничего страшного уже не случится. Думаю, ты прав: мы все здесь заражены предрассудками и комплексами.
– Конечно, именно так, – ответил ей Реймонд. – Беда в том, что мне уже несколько лет назад следовало сказать отцу, чтобы он не таскал сюда своих женщин. Наверное, я побоялся тогда это сделать. Да и не такой он человек, с которым можно легко говорить на эту тему.
– Как будто я не знаю этого! – воскликнула Фенела.
Они оба рассмеялись, вспомнив несчетное число примеров из своего детства, когда пытались сражаться с Саймоном и всякий раз терпели поражение.
– Ну, сейчас как раз подходящий момент, – вздохнул Реймонд, вставая с подоконника. – Тебе лучше пойти со мной и приготовиться к бою: в отсутствии публики я не смогу сказать ему всего того, что собираюсь.
– А я думаю, что мне сейчас не стоит вступать с ним в перепалку, – предостерегла брата Фенела. – Полагаю, если ему станет известна вся правда, он будет сильно переживать за все, что произошло.
– Ничего, зато сейчас самое время строить планы на будущее. А между прочим, хоть мне и ненавистно говорить об этом, где я буду спать сегодня ночью?
– Я не знаю, где мне самой придется спать, – ответила ему Фенела.
Ни с того ни с сего они вновь расхохотались, но со стороны Фенелы это был, пожалуй, смех сквозь слезы.
И все-таки, как это было чудесно, что Реймонд снова дома! Теперь Фенела поняла, как отчаянно ей не хватало его присутствия здесь в течение этих последних трех военных лет. За эти годы он побывал дома всего два раза – в 1939 году и весной 1940-го, перед тем, как был направлен на Средиземное море.
Теперь, когда он вернулся домой, Фенела почувствовала, что та тяжелая ноша, которая неимоверным грузом легла на ее хрупкие плечи в течение последних месяцев, переместилась к Реймонду.
Даже неудовлетворенность от опрометчивого тайного замужества бледнела и казалась пустяком по сравнению с мыслью о том, что Реймонд был снова рядом с ней.
Спустившись в мастерскую, они обнаружили там Саймона и Николаса.
Саймон в тот момент уже прекратил рисовать, но все еще был одет в свою запятнанную красками блузу, а его палитра и кисть были, казалось, отложены в сторону лишь на короткое время, пока он не осушит бокал виски с содовой.
Фенеле показалось, что Саймон выглядел больным, и в это мгновение она осознала, что отец ее стареет.
Теперь он уже был не способен противостоять тем невзгодам, которые обрушились на них в течение последних дней, так, как он умел преодолевать в прошлом все трудности, неприятности и эмоциональные потрясения. Но испытывать к Саймону сострадание и жалость было трудно.
Когда Фенела и Реймонд вошли в мастерскую, он поднял навстречу им свой бокал.
– За невесту.
Николас повернулся к ней, и Фенела почувствовала, что краснеет от стыда.
– Реймонд, как насчет того, чтобы выпить, старина? – спросил Саймон. – Надеюсь, у тебя в запасе есть немного времени, чтобы пообщаться со своим бедным старым отцом. Ты уже около трех часов, как приехал, и не нашел пока времени переговорить со мной, если не считать твоего «здравствуй».
– Как раз это я и хочу сделать сейчас, – ответил ему Реймонд.
Он со значением посмотрел на Фенелу, которая, в свою очередь, проговорила:
– Пойдемте, Николас, давайте оставим их одних.
Они вместе вышли в зал, и Николас притворил за собой дверь.
