Все утро напролет мысли Фенелы непрестанно возвращались к Николасу. Пробило двенадцать часов, затем медленно, минута за минутой, как ей показалось, приближалось время ленча.
Немного полегче стало только тогда, когда собрались вместе все домочадцы и можно было окунуться в их болтовню, чтобы забыть, хотя бы на короткое время, об испытаниях, которые могли проводиться как раз в тот момент.
После ленча Фенела и тетя Джулия сидели и разговаривали друг с другом, но девушка никак не могла собраться с мыслями, чтобы внимательнее следить за содержанием их беседы. Она не переставая думала о Николасе и проводившихся на аэродроме испытаниях.
Она посмотрела на часы, стоявшие на каминной полке, – было уже больше трех часов пополудни. Неужели у него до сих пор не было ни одной возможности, чтобы позвонить ей? Наверняка ведь у него уже были какие-нибудь новости, которые он мог бы сообщить и Фенеле.
А если предположить, только предположить, не более, что дела пошли плохо и около Николаса нет никого, к кому он мог бы обратиться, кто мог бы поддержать его в этот самый для него черный день?
Повинуясь какому-то импульсу, Фенела сказала:
– Мне надо ехать в Уэтерби-Корт. Ник отправится туда, чтобы позвонить мне, и я хочу быть уже там, когда он приедет.
Если Джулия Мак-Клелланд и сочла ее внезапное решение несколько странным, она было достаточно умна, чтобы не выражать своего удивления вслух; вместо бесплодных догадок она помогла Фенеле переодеться в новое платье и пообещала объяснить остальным домочадцам, куда и зачем та направилась.
– Если ты не вернешься вовремя, я позабочусь о чае и обеде, – заверила ее тетка, – так что не беспокойся.
– Я все-таки надеюсь вернуться к обеду, – ответила ей Фенела, но не совсем уверенно.
В первый раз за всю свою жизнь она принесла интересы собственной семьи в жертву какому-то другому делу. Семье придется в этот раз обойтись без нее, решила Фенела.
Она поцеловала свою тетку и взяла с собой только сумку.
Фенела быстро спустилась по лестнице вниз, вытащила из-под навеса у задней двери свой велосипед и покатила на нем по дороге.
Весь путь до Уэтерби-Корт занял у нее около двадцати минут, и когда Фенела добралась до усадьбы, она была почти уверена в том, что Николас уже ждет ее в зале. Она думала, что если он вдруг позвонил в Фор- Гейблз после ее отъезда, то тетя Джулия сообщит ему, что Фенела отправилась к ним.
Но Николаса дома не оказалось; по приезде в Уэтерби-Корт она встретила только леди Коулби, одетую в униформу служащих Красного Креста, поскольку та была президентом отделения этого общества в их графстве.
– Фенела, вот это сюрприз! – воскликнула леди Коулби. – А я и не думала увидеть вас здесь в это время.
– Признаться, я тоже, – ответила Фенела, – но я хотела бы повидаться с Николасом. Он уже вернулся?
– Нет, он все еще на аэродроме – по крайней мере сегодня утром она направлялся именно туда. Полагаю, вы останетесь дожидаться его? Скажите Доусон, чтобы принесла вам чаю. Боюсь, что не смогу остаться и составить вам компанию. Я и так уже опаздываю на собрание в Мельчестере.
– Тогда не смею задерживать вас, – ответила Фенела.
Она наблюдала за тем, как уезжала ее свекровь, напыщенная и немного смешная в своей униформе; эта женщина, которая всегда, до последнего вздоха, наверное, будет цепляться за власть над собственным сыном.
Когда Фенела осталась одна, она и не подумала звонить Доусон, как ей наказывала леди Коулби, а вместо этого прошлась по комнатам на нижнем этаже. Дом казался тихим и пустым.
Она с нетерпением дожидалась возвращения детей, которые, как ей сообщили, отправились вместе с Нэнни на прогулку, как вдруг почувствовала, что больше не может ждать ни секунды.
Она немедленно должна, просто обязана узнать, что же случилось. И еще она должна найти что-то, что снимет с нее тяжкий груз тревоги.
У Фенелы было предчувствие – что-то обязательно случилось, хотя она убеждала себя в том, что это ее состояние было всего лишь следствием обострения ее воображения.
Она отправилась пешком по дороге, которая вела к аэродрому. Каждую секунду она ждала, что вот сейчас увидит приближающийся автомобиль Николаса, но дорога оставалась пустынной.
Фенела свернула с шоссейной дороги на проселочную и через несколько минут уже добралась до аэродрома. Напротив въездных ворот размещалась небольшая стоянка для автомобилей.
Она внимательно оглядела стоявшие на ней машины и среди полудюжины автомобилей заметила и маленькую зеленую двухместную машину Николаса.
Фенела направилась к этому автомобилю, решая про себя, что же ей делать дальше, когда вдруг ее сердце тревожно замерло: она услышала сирену машины «скорой помощи», которая мчалась по проселочной дороге к аэродрому.
Она стояла неподвижно, словно окаменев, и прислушивалась к шуму этого автомобиля, который был все ближе и ближе, потом увидела словно во сне, как машина въехала в ворота аэродрома.
Так ее предчувствие не было ложным! Что-то случилось, что-то такое, о чем она догадалась необъяснимым образом, каким-то шестым чувством.
Фенела ждала. Впоследствии она так и не смогла вспомнить, сколько же времени провела в том тревожном ожидании. По всей видимости, она сидела на подножке машины Николаса.
