столики под зонтиками.
Мы пили чай молча. Я обдумывала только что состоявшийся между нами разговор и обнаруживала, что каждое замечание сэра Филиппа заключало в себе более глубокий смысл, чем могло показаться. Я очень сожалела, что так мало знаю о нем и о событиях, которые сыграли такую важную роль в его жизни.
Очень часто проходившие мимо столика люди приветствовали сэра Филиппа. Когда мы собирались уходить, к нам подошла разодетая дама лет сорока.
— Филипп! — возбужденно вскричала она. — Как я рада тебя видеть. Я просто счастлива!
— Здравствуй, Моника, — ответил сэр Филипп.
— Если бы я знала, что ты собираешься сюда, — продолжала она, — я попросила бы тебя подвезти меня. Мне пришлось ехать с этими страшными занудами Браун-Го, потому что машину, как всегда, взяла мама. Ты меня представишь?
— Познакомьтесь: леди Гвендолин Шербрук, — сказал он. — Леди Моника Шоу.
Леди Моника протянула руку и окинула меня внимательным взглядом, который, как я почувствовала, был полон неподдельного любопытства.
— Вы видели сегодняшний матч? — спросила она. — Игра была великолепной.
— Да, мы уже давно здесь, — ответила я. Не ожидая приглашения, леди Моника опустилась на стул.
— Угости меня чаем, Филипп, — взмолилась она, поднимая на него огромные карие глаза. — Я умираю от жары.
Сэр Филипп был исключительно вежлив с леди Моникой, однако я уже достаточно хорошо его знала, чтобы понять, насколько ему неприятно ее внезапное появление.
— Кто вы? — обратилась ко мне леди Моника. — Расскажите о себе. Я понимаю, мне следовало бы знать, кто вы, но — Филипп может подтвердить — я страшно рассеянная, поэтому все новости узнаю последней, а все скандалы так перепутались у меня в голове, что иногда ни в чем не повинный человек превращается у меня в главного зачинщика.
— Надеюсь, с моим именем не связано ни одного скандала, — заметила я. — Я сестра Анжелы Уотсон.
— Ах, моя дорогая. Я не имела в виду ничего плохого, — принялась оправдываться леди Моника. — Вы же видите, у меня язык наперед ума рыщет. Анжела Уотсон! Конечно, я знакома с вашей сестрой. Я давно ее не видела. Передайте ей от меня привет и скажите, что мне очень хочется встретиться с ней и с ее очаровательным мужем.
Я пообещала передать ее слова Анжеле.
— Ну, Филипп, — продолжала леди Моника, — расскажи, чем ты занимался в последнее время. Я слышала столько сплетен о тебе. Но все они ужасно скучные, — наверное потому, что ты, мой дорогой, ведешь примерный образ жизни.
— Так и есть, — коротко ответил он.
Леди Моника хихикнула'.
— Разве это ни странно? — повернулась она ко мне. — У Филиппа есть все, о чем можно только мечтать, а он всю свою душу вкладывает в политику.
— И при этом у меня нет поста, на котором я мог бы достичь каких-либо результатов, — заметил он сухо.
— На днях одна сорока на хвосте принесла, — проговорила леди Моника, — что ты недавно отказался именно от такого поста.
— Сороки имеют обыкновение болтать чепуху, — отпарировал сэр Филипп.
— О, это была очень важная сорока, — заверила его леди Моника. — Она действительно в курсе всех дел.
— Тогда можешь быть уверена: то, что ей известно, — не правда, — ответил сэр Филипп.
Принесли маленький чайничек и пирожные с мороженым для леди Моники, и она набросилась на угощение с такой жадностью, как будто много дней голодала.
— Мне страшно повезло с фигурой, — сказала она мне. — Что бы и сколько бы я ни ела, это никак не отражается на мне. Вы, наверное, завидуете — ведь вам приходится ограничивать себя.
Я подумала, что едва ли в ее возрасте имеет значение, полнеет женщина или нет. Но взглянув на ее тощую шею и жилистые руки, я решила, что ей не мешало бы немного поправиться. Я пробормотала что-то нечленораздельное и собралась было ответить, но она уже принялась весело трещать о том, что встретила здесь одну знакомую, которая сообщила ей, будто война неизбежна и может начаться в любой момент.
— А я ответила ей, — щебетала леди Моника, — что не двинусь с места, если начнется война. Если мне суждено быть убитой, то от этого не спрячешься. Тебе не кажется, Филипп, что я поступаю разумно?
— О да, очень, — ответил он. — А вы тоже фаталистка, Лин?
Я не успела ответить, потому что вмешалась леди Моника:
— Естественно, она фаталистка. Ведь она разумный человек. Все на свете предрешено со дня рождения. На прошлой неделе я ходила к своему астрологу. О, моя дорогая, он такой душка. Он сказал мне: «Вы проходите через период финансовых стрессов, но к концу месяца все наладится».
— А как обстоит дело в действительности? — спросила я.
— Месяц еще не закончился, — весело ответила леди Моника, — но что касается финансового стресса — он был абсолютно прав. Я всегда нахожусь на грани нищеты, не так ли, Филипп?
— С тех пор, как я знаю тебя, — ответил он, — а знаю я тебя много лет…
— Молчи, молчи! — вскричала леди Моника.
— Нельзя упоминать о возрасте. Человеку столько лет, на сколько он себя чувствуют. Вот что на днях сказал мне мой психиатр: «Не думайте о своем возрасте». Я давно стараюсь не думать об этом.
— Ну, тогда я скажу «с тех пор как мы играли в песочнице», — с улыбкой поправился сэр Филипп.
— Это нечестно, — возмутилась леди Моника.
— Все знают, сколько тебе лет, Филипп. Кстати, я потребовала, чтобы из справочника «Дебретт» убрали дату моего рождения.
— Как тебе это удалось? — удивился сэр Филипп.
— Я встретилась с издателем, — ответила она. — Я рыдала у него на плече, и он дал мне слово. Я еще не видела нового издания, вполне вероятно, что он не сдержал своего обещания, однако он оказался таким очаровательным мужчиной. Я чувствую, что могу доверять ему. Сэр Филипп взглянул на часы.
— Лин, как вы относитесь к тому, чтобы отправиться в обратный путь? — спросил он.
— Что, вам уже пора? — воскликнула леди Моника.
— Да, как это ни печально, — ответил сэр Филипп.
— А мне придется ждать Браун-Го, — уныло проговорила леди Моника. — Если я уеду с вами, это будет невежливо по отношению к ним.
— Ты права, — согласился сэр Филипп. — До встречи, Моника.
— Когда? — спросила она.
— Я позвоню тебе, — заверил ее сэр Филипп.
— Тысяча благодарностей за чай, — сказала леди Моника, пожимая ему руку. Потом повернулась ко мне:
— До свидания, леди Гвендолин, или, как вас называет Филипп, Лин. Какое красивое имя. На вашем месте, я никогда не представлялась бы как-то иначе.
— Я так и делаю, — ответила я. — До свидания, леди Моника.
Мы с Филиппом заспешили к выходу. Когда мы отошли на довольно значительное расстояние, он замедлил шаг.
— О Господи! Мне очень жаль, что вам пришлось общаться с Моникой Шоу. Она самая страшная зануда на свете. У нее, бедняги, с головой не все в порядке. Она всем навязывается, не задумываясь над тем, приятно людям ее общество или нет. И, кроме всего прочего, она совершенно не понимает никаких намеков.
— Она на самом деле сумасшедшая? — спросила я.
— О, не настолько, чтобы находиться в сумасшедшем доме, — ответил он. — Стоит ей познакомиться с мужчиной, она тут же начинает с ним флиртовать, она не способна надолго сконцентрировать свое
