Еще задолго до того, как они оказались в пределах досягаемости врага, Конрад подумал о проблеме, которая их ожидает: невозможно было открыть огонь по каперам, не повредив при этом торговые корабли. На военных судах будто прочитали его мысли – каперы встали против ветра таким образом, чтобы британские корабли оказались между ними и «Непобедимым».
Хотя военные корабли принадлежали врагу, их продолговатые, черные корпуса и остроконечные мачты с парусами были потрясающе красивым зрелищем, которое не могло оставить равнодушным ни одного моряка.
На борту каждого судна противника служило по меньшей мере сто пятьдесят человек, а сами корабли, с парусами, наполненными ветром, оставляющие пенный след за кормой, являли собой угрожающую картину.
Конрад знал, что для атаки военных кораблей ему необходимо втиснуться между ними и торговым караваном. Каперы как будто снова угадали его намерения и резко сменили курс, приблизившись к британским судам; в следующий момент Конрад увидел вспышки выстрелов.
Он был достаточно проницателен, чтобы понять – в намерения каперов не входило потопление торговых кораблей.
Они хотели только присвоить их груз и, если удастся, отправить сами корабли в ближайший американский порт в качестве военных трофеев.
Превосходство в огневой мощи, несомненно, было на стороне противника, а выбранная ими стратегия запугивания явно плохо влияла на моральный настрой команд британских судов.
Конрад следил за вражескими кораблями, вычислял их скорость, наблюдал изменения курса.
Один из каперов, находящихся по правому борту, приблизился к каравану первым, и у Конрада появилось в распоряжении одна или две минуты, чтобы расправиться со вторым кораблем.
– Два румба на правый борт! – приказал он.
– Два румба на правый борт! – отозвался старший офицер.
«Непобедимый» развернулся и, ухитряясь держаться по ветру, проскользнул между капером и ближайшим торговым судном. Хотя для подобных маневров было очень мало места, «Непобедимому» это удалось, и британский капитан, спасая свой корабль, как можно быстрее ушел с его пути.
– Всем приготовиться! – закричал Конрад. – Командор, как только мы приблизимся к каперу, дайте залп из всех орудий!
Прогремел оглушительный залп пушек, выстреливших одновременно. Конрад увидел, что на капере падают мачты, ощутил необыкновенный эмоциональный подъем, но в этот момент острая боль пронзила его ногу, и все вокруг внезапно погрузилось в темноту.
Конрад пришел в сознание, услышав громкие голоса. Его удивляло, что они умудряются создавать столько шума, в то время как его голова просто раскалывается на части, а какая-то сила словно прижимает его к полу.
Затем сквозь туман, превратившийся из черного в темно-красный, он различил голос, говоривший:
– Я вынужден настаивать, миледи, на выполнении моих требований. Я – хирург, и мне решать, делать ампутацию или нет.
– Что бы вы мне ни сказали, я вам не позволю трогать ногу капитана Хорна без его разрешения!
Голос был мягкий, но не терпящий возражений, и, осознав, кому он принадлежит, Конрад открыл глаза. Он хотел спросить, что, черт возьми, происходит, но с его губ не могло сорваться ни слова.
Затем, увидев людей, склонившихся над ним, он понял, что находится на операционном столе и, с внезапной болью в сердце, попытался понять, куда он ранен.
Теперь он смог различить склоненную над ним Делору и услышал ее голос:
– Ты очнулся! Ты меня слышишь?
– Я – тебя – слышу.
Его голос сначала был очень слаб, но затем немного окреп.
– Послушай, кузен, это очень важно, – сказала Делора. – Доктор хочет ампутировать тебе ногу. Но это всего лишь ранение крупной картечью, и мы с Эбигейл постараемся сделать так, чтобы ты смог снова встать на ноги.
– Это чрезвычайно маловероятно, капитан, – вмешался врач, – вам прекрасно известно, что вы можете умереть, если начнется гангрена.
– Пожалуйста, Конрад, пожалуйста, давайте попробуем спасти ногу, – умоляла Делора.
Конраду казалось, что он ранен не в ногу, а в голову, все вокруг расплывалось, и было очень трудно на чем-либо сконцентрироваться.
Но он пересилил себя и тогда до него дошел смысл слов Делоры. Он всегда питал отвращение к корабельным врачам, которые кромсали раненых, словно говяжьи туши.
– Я – в твоих – руках, – сказал он Делоре.
Его голос был все еще слаб, и чтобы говорить, ему нужно было прилагать огромные усилия. Он закрыл глаза, и услышал, как Делора, повысив голос, сказала врачу, находившемуся с другой стороны стола, – Вы можете вернуться к вашим обязанностям. Теперь я буду ухаживать за капитаном Хорном, а вы можете позаботиться о ком-либо еще, кто нуждается в вашем внимании.
– Ваша светлость потом пожалеет о случившемся! – произнес врач неприятным голосом.
Он ушел, но оставил свои инструменты, и, когда Эбигейл приступила к осмотру, Делора спросила:
– Есть у вас настойка опия?
