затмить в мыслях Трины очарование той первой встречи.
Сначала пел только один соловей, однако вскоре к нему присоединился второй, и теперь их трели звучали в унисон.
Пение соловьев таило в себе столько очарования, что Трина невольно повернула голову к маркизу, чтобы увидеть, что он чувствует в этот момент.
Он стоял ближе, чем она предполагала, и смотрел ей прямо в лицо. Почти шепотом он взволнованно сказал:
— Песнь любви, моя дорогая, это именно то, что я хотел услышать.
Глаза Трины широко раскрылись от этой неожиданной нежности в его голосе, и, не отдавая себе отчет в том, что с ней происходит, она вдруг очутилась в его объятиях.
Девушка ощутила, как его губы коснулись ее рта, и поняла, что это именно то, чего она ожидала, чего страстно желала и так боялась не найти.
Его поцелуй лишил ее способности мыслить, так же как и в прошлый раз, однако теперь он был более настойчивым, более чувственным, более страстным, чем раньше.
Она почувствовала биение сердца маркиза совсем близко и ощутила, как их тела сливаются все теснее и теснее, как соединяются их сердца и мысли.
Она теперь полностью принадлежала ему, подчинилась его воле и влиянию. У нее не осталось ни сил, ни желания сопротивляться.
Теперь Трине слышалась не только дивная песнь соловьев, ей казалось, что хор небесных ангелов звучит не только у нее в ушах, но и в ее сердце. Экстаз, в который ее привел поцелуй маркиза, был самым волнующим ощущением из тех, что ей довелось испытать в жизни.
Маркиз поднял голову.
— Я люблю вас!
Не способная произнести ни слова, Трина молча уткнулась в его плечо.
— Я полюбил вас, — продолжал он, — когда первый раз пришел в это место и увидел, как вы любуетесь звездами. Я тогда принял вас за неземное создание, настолько вы были прекрасны.
— Вы… на самом деле…любите меня? — стрепетом спросила девушка.
— Вы заполнили собой весь мой мир. В нем нет ничего, кроме вас. Но в то же время я… зол.
— Злы? — прошептала она. — Потому что я обманывала вас?
— Не из-за ваших фокусов, — ответил он, — а из-за того, что вы выдали себя за собственную мать и заставили меня поверить в то, что принадлежите другому мужчине.
— А это вас сильно расстроило?
— Так сильно, — ответил маркиз, — что после того, как я поцеловал вас, решил больше никогда с вами не видеться.
— Нет! — испуганно воскликнула Трина и прильнула к сильной груди маркиза.
— Когда я позавчера уехал в Монте-Карло, то решил, что больше не вернусь в замок, как намеревался.
— Как вы могли подумать о такой… ужасной вещи, когда я… страстно желала увидеть вас снова?
— А как я мог об этом узнать? — спросил маркиз. — Я думал, что вы милая флиртующая дама, которая стремится к тому, чтобы каждый мужчина, которого она встретит, оказался у ее ног. А я вовсе не хотел войти в их число.
— У меня нет… ни одного поклонника, — призналась Трина.
— Значит, я прав — никто, кроме меня, вас не целовал?
— Нет!
— О, моя дорогая, вы даже не можете представить себе, как я боролся против того, что мне подсказывало сердце. И после этого вы удивлены, что я зол на вас?
— Пожалуйста, простите меня.
Он заглянул в ее мерцающие в лунном свете глаза. Трина была столь прекрасна, что он хотел бы навеки запечатлеть в своей памяти это мгновение.
Маркиз почувствовал такой прилив страстного желания, что снова приник к ее губам. Поцелуй продолжался до тех пор, пока мир не начал медленно вращаться вокруг них, а они оба едва держались на ногах.
Маркиз подвел Трину к каменной скамье, которая была им уже знакома.
Они сели, обнявшись, и со счастливой улыбкой Трина склонила голову на его плечо.
— Давайте немного помечтаем в эту волшебную ночь, — сказал он. — Если ваша мать и де Жирон собираются пожениться послезавтра, я хочу, чтобы вы вышли за меня замуж завтра вечером.
— Завтра? — воскликнула с неподдельным удивлением Трина.
— А почему нет? — спросил маркиз. — Ну а поскольку мы находимся во Франции, то сначала должны официально сочетаться браком в мэрии, потом, мне кажется, есть какая-то англиканская церковь в Арле.
— Но это же очень… скоро! Куда нам торопиться?
— А что еще мы должны сделать, чтобы ваша мать не сопровождала нас повсюду? Мне с трудом верится, что вы не хотите расставаться с ней в ее медовый месяц.
— Нет… ну конечно же, нет, — ответила Трина. — На самом деле я планировала отправиться в Париж и погостить у герцогини Д'Оберг. Она так настойчиво приглашала меня.
Объятия маркиза стали еще сильней.
— И вы думаете, что я позволю вам это сделать? Трина вопросительно глянула на него.
— Ну хорошо, хорошо. Я просто ревную, ужасно ревную вас. Вот почему я настаиваю на том, чтобы мы поженились как можно скорее, пока вы не передумали.
— Ну… вы не должны бояться этого.
— Как я могу быть уверен? — спросил он. — Я не уверен ни в чем, когда дело касается вас. Вы насмехались надо мной, дразнили меня, правда, должен признать, проделывали все это самым очаровательным образом.
Его губы были совсем рядом с ее ртом, когда он продолжил:
— Я хочу обладать тобой! Я хочу этого так, как никого никогда не хотел и жизни. Я никогда раньше не мог даже вообразить, что женщину можно любить так сильно, как я люблю тебя. Ты моя, Трина, и я не намерен ждать!
В его голосе была такая решимость, что Трина затрепетала.
Она поняла, что, как бы ни кривила перед собой душой, в конце концов она сделает именно так, как он хочет не только сейчас, но и в будущем.
Он был покорителем, победителем, именно тем типом мужчины, которым она всегда восхищалась. Человеком, который, с одной стороны, может предоставить ей определенную свободу, а с другой, станет ее полновластным господином.
В то же время Трина знала наверняка, что ей будет радостно с ним, будет интересно бороться против его желаний и, что еще более чудесно и волнительно, в конце концов сдаваться на его милость.
— А если предположить, — спросила она тихо, — что я предпочла бы… пышную свадьбу? Ведь ты же все-таки важная персона в Англии. Твои друзья ожидают, что твоя свадьба состоится в соборе святого Георгия на Ганноверской площади в Лондоне, что ей будет посвящен целый разворот в разделе светской хроники крупнейших газет, что по крайней мере десяток подружек будут нести шлейф за невестой перед несколькими сотнями гостей.
— Ну, тогда они будут глубоко разочарованы, — твердо сказал маркиз, — да и ты тоже, поскольку я не собираюсь отправляться в Англию до тех пор, пока не смогу насладиться счастьем под щедрым солнцем Франции. Я должен быть уверен, что ты любишь меня, как и я тебя. Мне хочется сбежать на край света, где мы могли бы уединиться…
— Ну, и… куда же ты… намереваешься отправиться в свадебное путешествие?
Она была уверена еще до того, как задала вопрос, что он наверняка уже обдумал это.
— Моя яхта по пути в Монте-Карло зайдет сегодня в Марсель, — ответил маркиз. — Я уже отправил капитану телеграмму с приказом подготовить все к нашему приезду!
— Ты был так… уверен, что я соглашусь… выйти за тебя замуж?
