Фраза насторожила его, однако он не подал виду:
— Надеюсь, с тобой?
Она покачала головой, и он воскликнул:
— Жаль!
Расмия глянула было привычно строго, но тут же улыбнулась:
— Наверно, не следовало заранее говорить…
— Сделаю вид, будто впервые об этом слышу. А зачем, не знаешь? Это как-то связано с вашими путешествиями — когда ты ездила в Париж с профессором?
— Понятия не имею. Лучше его самого спроси.
Они выпили и оба как-то расслабились — ни дать на взять, обычная парочка, недавно познакомились, сидят себе, флиртуют…
Но за дверьми ресторана они расстались.
— Поздновато мы засиделись, да?
— Правда, уже поздно, — согласилась Расмия.
— Ну, убедилась, что не так уж я страшен?
— Я и не думала, что ты страшный, — девушка прикоснулась пальцами к его щеке и легко поцеловала туда, где только что были ее пальцы. — Спасибо за приятный вечер!
Она повернулась и исчезла раньше, чем он успел ответить.
Утром старика на обычном месте не оказалось. Эссат потолкался в мечети, раздумывая, не навести ли справки у молодого парня, который вроде бы заступил на место смотрителя и пытался поддерживать порядок среди посетителей. Может, старик заболел? Эта мысль не принесла успокоения, что-то тут было не так.
После обеда он снова пришел — парень на месте.
— Что-то я тебя здесь раньше не видел.
— Обычно я в конторе работаю.
— А старик где?
Малый скроил гримасу, которая должна была означать, что он знает некую тайну:
— Забрали.
— Как это — забрали? Кто?
— Из госбезопасности.
— Да что он натворил, такой дряхлый?
— Кто его знает? Увели — и все. Мы в полиции узнавали, но там не говорят. — Парень покачал головой. — Может, шпион…
Эссат поспешил к выходу, пытаясь сохранить спокойный и невозмутимый вид, — обычный верующий, который, помолившись, покидает храм. От самого выхода он оглянулся — возле малого, с которым он только что расстался, стоял какой-то человек, они разговаривали. Лицо, — он увидел его в профиль, — показалось знакомым. Эссат приостановился, чтобы разглядеть получше, и увидел, что тот смотрит ему вслед. Лицо определенно знакомое, но какое-то неприметное, незапоминающееся. Длинный нос, тонкие усики, черные волосы зачесаны гладко. Одежда тоже в глаза не бросается. Внезапно он вспомнил: это тот, кто читал газету в кафе, где они обедали с Юсефом. Взгляд, обшаривавший зал, внезапно оживился, наткнувшись на их столик…
Так вот о чем сейчас беседуют с этим малым! Эссата заметили и теперь без сомнения расспрашивают, о чем был разговор. Охота идет всерьез — и это значит, что в толпе есть еще охотники, и выход, возможно, уже перекрыт.
Эссат был почти у самых дверей — по виду трудно определить, сторожит ли кто здесь. Если он пустится бежать, то сразу привлечет внимание. Но и медлить нельзя, раз его уже засекли.
Все же лучше положиться на свои ноги: он ловко проскользнул сквозь поток людей, стремящихся к выходу, и выскочил во двор. Боковым зрением заметил слева в толпе какое-то быстрое движение — это второй из команды, они обычно выходят на охоту по трое, по числу свободных мест в машине — а одно место для жертвы, если, конечно, успеют схватить.
Солнечный свет во дворе ослепил его. Нагнувшись, он подхватил свои высокие ботинки, которые снял перед тем как войти в мечеть. Те, кто его преследуют, тоже босы — в храм в обуви не сунешься. Небось, оставили свои башмаки в самом удобном месте, возле дверей. Он сильными пинками расшвырял всю обувь, что там стояла, — ищите, ползайте по полу, гады!
До базара с его запутанными узкими рядами, всего метров тридцать, он пронесся их как вихрь, босиком. Позади раздался крик, один из преследователей показался в дверях храма. Не оглядываясь, Эссат догадался, что все трое сейчас у выхода, а между ними — весь двор. Он врезался в толпу, заполняющую базар. Куда бежать, он в тот момент не думал, только одна мысль сверлила мозг: улизнуть, не дать себя схватить. Слыша крики позади, он метался среди лавчонок и магазинчиков, боясь только одного — попасть в такой ряд, из которого нет выхода. В дверях какой-то лавки сел и надел ботинки, зашнуровал доверху — где-то совсем поблизости перекликались преследователи.
Восточный базар зрелищем человека, убегающего от стражей порядка, не удивишь, никто в таких случаях не выражает ни особого интереса, ни, тем более, желания помогать властям. Толпа смыкалась позади бегущего, препятствуя погоне. Через десять минут Эссат, тяжело дыша, остановился у одного из многочисленных выходов и, прислушавшись, убедился, что за ним пока никто не гонится: потеряли! Но если они вызовут полицию, тогда оцепят весь квартал, все ходы и выходы. Надо спешить, нет времени на раздумье. С этой стороны все ряды выходят на Ас Саврах — это большая улица, широкая, полиция, если ее вызвали, уже наверняка там. Справа все улочки карабкаются в гору, к крепости. Эссат свернул влево — неподалеку шумит еще один базар, Мадхат Паша, а дальше к югу квартал Шагхур Жувани, всегда людный, там он на некоторое время в безопасности — если, конечно, его личность еще не установили. А если уже известно, кто он? Если Юсеф впал в панику, забыл свою легенду, назвал его, Эссата? Тогда возле конторы фирмы «Алеппо. Экспорт — импорт» его неминуемо ждет засада. Может, лучше попытаться уйти к северу, раз убежище, которое ему до сих пор предоставляла «Шатила», ненадежно? Пешком далеко не уйдешь, а мопед остался возле мечети — его, можно считать, нет. Но если все же попытаться воспользоваться убежищем? Очень осторожно — но попробовать все же надо, главное — заполучить машину. Ключи — он это знал точно — в конторе на втором этаже, а сам пикап — на пустыре позади дома.
Несколько минут молодой человек помедлил в арке незнакомого дома, прикидывая свой дальнейший маршрут, шагнул наконец на безлюдную улицу, которая шла параллельно торговым рядам, откуда он только что скрылся, и вела к кварталу Моу Авийях. И тут же увидел в полусотне метров двоих полицейских — его заметили, крикнули что-то и немедленно пустились в погоню, он тоже бросился бежать, свернул в короткий переулок, промчался мимо обшарпанных домов и успел завернуть за угол — преследователи снова потеряли его из виду. Хоть бы они подумали, что он спрятался в одном из домов, — но все двери плотно закрыты…
Полицейский показался в конце переулка в тот миг, когда Эссат снова нырнул в боковую улочку. Раздался крик — значит, его успели заметить. Только вряд ли этот тип в форме и тяжелых ботинках сумеет его догнать — он, Эссат, отличный спортсмен, к тому же мысль, что спасаешь свою жизнь, придает скорости. Да, но где второй? Скорее всего остановился и передает по рации координаты, сейчас полиция перекроет улицы, ведущие отсюда в квартал Шагхур Жувани. Если так, намеченный план невыполним. Мысли его заметались было, но он сумел взять себя в руки. Паника его погубит. Надо собраться.
Допустим: они не знают, кто он. И тогда логично допустить, что не знают, куда он спешит.
Допустим еще, что пока его преследует всего один человек.
Если все это верно — вывод ясен.
Он устремился в следующий переулок — ни души, солнце стоит еще высоко, люди в домах предаются послеобеденному сну. Полицейский оказался не таким уж плохим бегуном, зря Эссат на это понадеялся, расстояние между ними по-прежнему метров пятьдесят. Кричит что-то на бегу, видимо, требует, чтобы Эссат остановился. Обернувшись, Эссат увидел, что он расстегивает кобуру. Черные обвисшие усы, шапка буйных волос — кепи, видно, потерял во время погони. Впереди в нескольких метрах поворот — вот тут будет выполнено то, что задумано. Свернув, — эта улица была чуть шире — Эссат сразу понял, что ему здорово повезло: сразу за углом стояла загруженная — какие-то старые тряпки, кипы бумаги, — но пока без лошади,
