вместе работал… Конечно, если у него с Отари какие-то дела, то доложить следует, но вдруг мы ошибаемся? Вдруг дело обстоит совсем иначе, и Отари встретился с генералом, чтобы поделиться какой-нибудь информацией?!
– Ты хочешь сказать, что Отари может быть агентом Богдановича? – фыркнул Максим. – Лично я никогда в это не поверю!
– Да я сам в это не верю, – растерянно признался Мальков. – Но не наоборот же! – Сергей сам испугался собственной мысли.
– Я не знаю, как ты, – решил Максим, – но я обязательно доложу о случившемся в рапорте.
– Может, все-таки не стоит? – неуверенно протянул Мальков. – Может, ну их к чертям собачьим – пусть как хотят, так между собой и разбираются.
– Что значит «не стоит»? – разозлился Максим. – А если кто-нибудь настучит на нас, доложит о том, что мы этого Богдановича покрыли? Что тогда будет? Я согласен закрывать глаза на тебя с твоей Ольгой, но каких-то продажных генералов я покрывать не собираюсь!
Мальков молча выслушал гневную тираду Максима, лишь поморщившись при упоминании об Ольге.
Богданович покинул ресторан примерно через полчаса. Вместе с адъютантом он направился в сторону Петровки. Вскоре после этого из ресторана вышел и Отари. Конечной точкой его маршрута была гостиница «Интурист» на Тверской. Доведя Отари до офиса, оперативники передали дальнейшее наблюдение другой бригаде, а сами направились на Шаболовку, в штаб.
Владимирский централ
Вор в законе Слава Соловей сидел в одиночной камере Владимирского централа и поглядывал время от времени то на решетку, за которой виднелось уже потемневшее небо, то на свои пластиковые часы «Касио».
Неожиданно открылась дверь. В камеру заглянул дежурный по корпусу конвоир. Приветливо улыбнувшись заключенному, он полушепотом сказал:
– Вячеслав Григорьевич, к вам посетитель!
– Кто еще там?
– Глеб Хмелевский.
– А, Хмель… Ну, заводи его, базара нет!
В камеру вошел невысокий сутулящийся мужчина лет пятидесяти пяти. Подойдя к Соловью, он обнялся с ним. Они трижды поцеловались.
– Здорово, бродяга! – сказал Соловей. – Садись! Сейчас чифирь заварим, ящик посмотрим!
Хмель расположился на лавке. Соловей взял с тумбочки пульт от телевизора и нажал на кнопку. Тотчас же вспыхнул экран. Отыскав четвертую программу, Соловей сказал:
– Сейчас новости будут. Посмотрим, что в столице делается…
– Как у тебя дела? – поинтересовался Хмель.
– Вроде завтра суд будет. Пацаны с судьей договорились, УДО обещает.
– Значит, ты условно-досрочно выпускаешься?
– Еще не факт… Вот когда выйду, тогда и побазарим.
– Да ладно, – ухмыльнулся Хмель, – я думаю, твои пацаны уже с судьей вопрос решили, занесли бабулек!
– Хмель, ты же знаешь, я не в курсах. А то, что пацаны меня уважают и заботятся обо мне, так это правильно по нашим понятиям.
– Все верно. А я вот…
Но тут Соловей неожиданно прибавил громкость телевизора.
Тут же пошли кадры многочисленных облав.
– Смотри, что творят! – стал возмущаться Соловей. – Это где же они так? Беспредел в натуре!
– В столице, в Белокаменной. А ты что, первый раз это видишь? Уже несколько дней эти кадры показывают.
– Я слышал, менты «черный список» по нам готовят. Всей братве минусы ставить будут.
– Не верю я, – махнул рукой Хмель.
– Почему не веришь?
– Всем зеленкой лоб не помажут. Не первый раз все это происходит. Так, кампания идет… Что значит – нам менты отстрел готовят? А как же следствие, как же суд? Это же беспредел!
– Они до всех до нас доберутся!
– Откуда про список знаешь? – спросил Хмель.
– Есть у меня один мент прикормленный. Мне пацаны маляву отписали про это. Метки они на нас поставили!
– Нет, я все же не верю.
– Ну, твое право… А про тебя тут тоже базар идет, якобы ты общак на сто «лимонов» держишь и якобы заныкать его хочешь, лыжи сделать и в Европу соскочить, – неожиданно проговорил Соловей и внимательно посмотрел на собеседника. Но лицо Хмеля оставалось совершенно невозмутимым.
– Да пургу гонят! – сказал он спокойно. – Ты посмотри, как я одет и как ты! Как фраер! А я – так, бродяга и есть бродяга.
– Мы с тобой в разное время живем. Ты – по одним понятиям, вчерашним. А я сегодняшним днем живу. Время изменилось.
– Не понимаю я этого – как это вор может быть вором да еще и бизнес крутить? Не понимаю! – сказал Хмель. – А что касается твоего списка и мента прикормленного, то я еще раз скажу – нашел кому верить! Ментам! Они все мутные. Все равно не верю! Слышь, Соловей, ты лучше отпиши своим пацанам, чтобы мне лекарство привезли. Зубы болят незнамо как!
– Завтра ко мне приедут. А у тебя только зубы болят? Возраст-то у тебя какой…
– А я на Колыме здоровье закалял, – усмехнулся Хмель. – Это ты все по ресторанам ходишь да по салонам с телками трешься. А я – на лесоповал, в крытку, вот мой маршрут!
– Ладно, Хмель, не заводись! – улыбнулся Соловей. – Ты вообще хоть раз болел?
– В детстве только. А потом тайга и зона организм закалили. Таких, как я, уже мало осталось…
Дверь приоткрылась, в камеру заглянул тот же конвоир.
– Извините, надо расходиться по камерам. Комиссия какая-то с проверкой идет, сюда направляются!
– Какая еще комиссия на ночь глядя? – недовольно спросил Хмель, вставая с лавки.
– Я не знаю, – ответил конвоир. – Мне велено вам сказать.
– Ладно, веди меня в хату!
Миновав несколько коридоров, Хмель подошел к своей камере. Конвоир испуганно оглянулся по сторонам и повернул ключ в замочной скважине.
– Ты чего пуганый какой-то? Чего трясешься? – спросил Хмель.
– Нет, ничего, все в порядке, вам показалось… Проходите!
– А где мой напарник, где Прошка? – удивленно спросил Хмель, войдя в камеру и не обнаружив там своего сокамерника.
– А его это… на прогулку повели…
– Какая прогулка ночью?
– Попросился…
Хмель вошел в камеру. Его охватило предчувствие какой-то беды. Он сел на лавочку. Через несколько минут услышал в коридоре шаги, которые затихли возле его камеры. Дверь открылась, и вошли четверо здоровых мужиков в камуфляжной форме с черными масками на лице.
– Здорово, законник! – сказал один из них.
– Вы кто? Почему в масках? – проговорил Хмель. – Снимайте маски, давай знакомиться, давай базарить! – Он настороженно посмотрел на мужчин.
Один из вошедших снял маску.
– О-о, да ты, кажись, корпусной? Я тебя тут, на крытке, видел. Только ты из другого корпуса… – улыбнулся Хмель.
– Значит, узнал меня? Теперь у тебя выхода никакого нет, – усмехнулся мужчина. – Значит, так. Тут слух
