Я заволновался. Достал мобильный телефон и набрал номер своего знакомого, с которым вместе учился, следователя ФСБ.
– Алло! – Я назвал себя. – Я в одном из отделений милиции. Меня вроде задержали.
– Одну минуточку, – ответил знакомый, – вам перезвонят.
Через несколько минут кто-то позвонил следователю по городскому телефону. Я услышал, что разговор идет обо мне.
– Почему я должен выполнять ваш приказ? – спрашивал следователь. – Я понимаю, кем вы работаете. Но мы немного из другой структуры, и я не знаю, с кем я говорю по телефону…
Наконец возмущенный следователь бросил:
– Не буду я с вами разговаривать!
Положив трубку, он обратился к мне:
– А у вас, оказывается, очень высокие покровители с Лубянки! – Он вышел из кабинета, вероятно, отправился кому-то звонить.
Через несколько минут появились улыбающиеся сотрудники МУРа, которые когда-то говорили со мной возле подъезда.
– А мы за вами! – сказали они. – Вас необходимо доставить в прокуратуру города. С вами там хотят побеседовать.
– Я что, задержан? – спросил я.
– Нет, что вы! – вежливо ответил муровец. – Это просто беседа по поводу машины, на которой вы ездили. Кстати, мы сейчас ее осмотрим.
– Минуточку, – остановил их я. – Я должен позвонить своему коллеге, адвокату.
– Зачем? – удивился оперативник.
– А как же вы будете осматривать машину? Вдруг что-нибудь подложите – оружие или наркотики?
– Ну что вы! Мы этим не балуемся. Нам интересно другое.
Оперативники ушли. Я остался дожидаться следователя. Выйти никуда не мог. И позвонить никому уже не мог – села батарейка у телефона. «Сейчас оперативники подкинут мне что-нибудь, оружие, наркотики, и – привет, я буду обвиняемым…»
Примерно через полчаса оперативники вернулись. По их виду я понял, что ничего интересующего их они в машине не нашли. Я вышел из отделения милиции и в сопровождении оперативников доехал до прокуратуры. Там, в одном из кабинетов, меня уже ждали двое незнакомых мужчин. Один из них был следователем, другой – заместителем начальника отдела. Муровцы вошли в кабинет вместе с мной.
– Мы хотим допросить вас по поводу машины, – сказал следователь. – Каким образом она попала к вам?
– Мне ее подарили, – ответил я.
– Кто?
– Андрей Прохоров.
– А как вы с ним познакомились?
– Он мой клиент, и этот факт является адвокатской тайной.
– Хорошо, – кивнул головой следователь. – А вы знаете помощника Прохорова Илью… – Он назвал фамилию.
– Да, знаю.
– Откуда вы его знаете?
– Он мой клиент.
– А что вы о нем можете сказать?
– Да ничего особенного…
Затем было названо еще несколько фамилий ребят, которые входили в группировку Прохорова. Позже я узнал, что это был формальный допрос – задается вопрос: знаете ли вы такого-то человека, допрашиваемый отвечает: да, знаю. И если человек дал показания, даже такие формальные, он уже не может быть адвокатом этих лиц. Следственные органы решили вывести меня из дела, чтобы в дальнейшем я им не мешал.
Когда процедура была закончена, один из оперативников вдруг спросил:
– Помните, недавно мы с вами разговаривали и предупреждали вас, чтобы вы не защищали этих отморозков?
Я пожал плечами:
– Допустим, помню…
– Пойдемте, – сказал оперативник, – мы кое-что вам покажем.
Я встал и вместе со всеми прошел в соседний кабинет. Замначальника отдела зажег свет. На стене висели несколько листов ватмана. На них были наклеены фотографии. Наверху – снимок Андрея Прохорова с подписью – «Лидер ОПГ». Затем шли фотографии всех ребят, включая Илью, Виктора, Славку и других, с которыми я был знаком. В правую сторону была направлена стрелка с надписью «ФСК». С левой стороны – стрелка «Адвокат», рядом наклеена моя фотография, которая, видимо, была сделана «наружкой». По бокам – наклеены фото людей. Кто-то из них лежал на земле, кто-то находился в полусгоревшей машине… Вероятно, это были жертвы группировки. Достаточно много.
– Ну что, впечатляет? – спросил один из оперативников. – Видите, что творят ваши друзья! А если бы вы послушали нас…
– Вы думаете, тогда убийств было бы меньше? – спросил я. – Вы считаете, что заказные связаны только с тем, буду я работать с этими людьми или не буду? Они бы и так убивали…
Муровец промолчал.
– Ладно, мы больше не будем вас задерживать, – неожиданно вступил в разговор замначальника отдела прокуратуры. – Вот ваше удостоверение, вот повестка. Если будет нужно, мы вас еще раз пригласим. А теперь можете быть свободны.
Через несколько минут я покинул здание прокуратуры. Машина была на специальной стоянке, мобильный разряжен… Я подошел к телефону-автомату, достал карточку и стал набирать номер Андрея, чтобы предупредить его и рассказать о той схеме, которую увидел в кабинете прокуратуры.
Петровско-Разумовский рынок, 6 октября
В серенький день октября Петровско-Разумовский рынок жил обычной жизнью. Торгаши, обложенные и обвешанные незамысловатым товаром, высматривали покупателей, а те, бродя стадами между торговыми рядами, останавливались у лотков, приценивались, рассматривали товар. Покупали мало – то ли денег у населения совсем не стало, то ли товар был скверный…
– Давай, Моня, пройдемся, – Солоник обернулся к своему напарнику.
– Давай, – кивнул Моня. – Когда он тут будет?
– Через час.
Солоник отлично помнил совет чекиста взять с собой кого-нибудь из шадринских. На Петровско- Разумовский рынок он отправился с Мониным, авторитетным человеком в их кругу.
Окинув толпу равнодушным взглядом, Солоник двинулся в сторону рядов. Монин последовал за ним.
Впереди – целый час: надо убить время. Они ходили, не глядя ни на сереньких людишек, ни на товары. Солоник сосредоточенно осматривал возможные места отхода: выход, забор, за ним железнодорожная насыпь…
Неожиданно над самым ухом послышалось:
– Ваши документы.
Саша поднял голову – перед ним стояли трое ментов. Ленивые взгляды, равнодушные лица.
– А в чем дело? – стараясь держаться как можно спокойней, спросил он.
– Документы есть?
– Есть…
В кармане китайского пуховика Солоника лежал паспорт на имя Валерия Максимова – тот самый, выправленный в свое время через Шестнадцатый Главупр еще союзного КГБ. Ксива грамотная, хорошая – но лишь до первой проверки по Центральной картотеке. А в другом кармане лежал большой черный пистолет, любимый семнадцатизарядный «глок», который и должен был сегодня поставить точку в жизни
