Может быть, если бы она увидела Поченко запертым в фургон на пути в Оссининг до конца его дней, она перестала бы все еще чувствовать его стальные руки на ее горле в ее собственном доме.
Может быть, тогда она могла бы смеяться.
— Ого, зацени палец, я думаю, я сейчас блевану— сказал Очоа.
Рэйли добавил: —Теперь он может позабыть про стажировку игры на пианино в Джуллиарде.
Рук же всю дорогу сохранял нехарактерное для него молчание.
Никки решила проверить, в чем дело, и поймала его взгляд, направленный на нее. В этом взгляде было что-то, что она видела за покерным столом предыдущим вечером, к тому же увеличившееся.
Она оторвала свой взгляд, чувствуя, что должна очистится от этого, чем бы оно ни было, прямо как тогда, когда он дал ей обрамленный отпечаток.
— Хорошо, это определенно наш человек— сказала она и отправилась созерцать белую доску.
— И нужно ли говорить, что он все еще в городе? — сказал Рук.
Она предпочла проигнорировать его. Этот факт был очевиден и мучительно бесполезен.
Вместо этого она обратилась к Рэйли.
— Вообще ничего на твоей записи Гилфорда?—
— Я пересматривал эту штуку, пока у меня глаза не собрались в кучку. Нет никакой возможности, что они смогли вернуться через то лобби после того, как ушли. также просмотрел записи с камер видеонаблюдения у служебного входа. Ничего.
— Хорошо, мы хотя бы попытались.
— Просмотр этого видео из лобби — самое худшее, что я когда-либо делал— сказал Рэйли.
— Как просмотр С-SPAN, только не так увлекательно—.
— Вот что я тогда тебе скажу — я отправлю тебя наружу, в мир.
Почему бы тебе и Очоа не заскочить в офис доктора Ван Пельдта и не проверить алиби Кимберли Старр? И пока это безопасно, спорю она предупредит свою настоящую любовь, что мы проверим…—
— Я знаю — сказал Очоа, — опросить его секретаря, медсестер, иили сотрудников отеля, и тэдэ и тэпэ.—
— Черт возьми, детектив — сказала Жара — похоже, ты знаешь, что делаешь—.
Детектив Жара встала около белой доски и под заголовком — Видеонаблюдение за Гилфордом— написала две красные буквы: Н.Г.
Должно быть угол, под которым она писала, спровоцировал щемящую боль, возникшую впервые во время вчерашней драки.
Она расслабила плечи и медленно провела своей головой по кругу, чувствуя приятный дискомофорт, который говорил ей, что она еще жива.
Когда она закончила, то обвела в круг — Любовница Мэтью— на доске, закрыла маркер, и вырвала журнал из рук Рука.
— Хочешь прокатиться? — , спросила она.
Они направились по Вестсайдскому шоссе в центр города, и было видно, что даже река страдает от жары.
Находящаяся справа река Хадсон выглядела так, как будто двигаться для нее это слишком жарко и ее поверхность капитулировала, вся плоская и сонная.
Область справа от Площади Колумба была все еще в беспорядке и без сомнения эта новость будет главной в пятичасовых новостях.
Пар перестал извергаться струей, но на его месте образовался кратер размером с Луну, который закроет квартал 59 на множество дней.
По полицейскому радио они услышали один из отчетов нью-йоркской полиции нравов, о том, что те поймали человека за публичное мочеиспускание, который признался, что он пытался попасть под арест, чтобы провести ночь в кондиционированном помещении.
— Так что погода вызвала два извержения, которые потребовали вмешательства полиции— сказал Рук, что заставило Жару засмеяться и почти почувствовать радость от его присутствия рядом.
Когда она договаривалась о встрече с бывшей любовницей Мэтью Старра, Морган Доннелли попросила встретиться с ней на работе, так как она проводит там большую часть своего времени.
Это подходило под тот образ, который Ноа Пакстон набросал для нее, когда Никки спросила его про Морган в их сегодняшнем разговоре.
Это был его способ рассказывать — как только он открылся, ручка Никки не останавливалась ни на секунду.
В дополнение к пояснению выбора офисных прозвищ, он назвал их роман — офисным слоном в конференц-зале, и в итоге обсуждения темы не сильно секретной любовницы Старра сказал: Морган — это мозги, сиськи и энергичность.
Она была идеалом для Мэтью Старра: работала как сумасшедшая, и секс с ней также был безумным.
Иногда я представлял их в кровати с их смартфонами, шлющими друг другу смс — О да, продолжай так— во время процесса.
Так что, со всем этим в ее голове, когда Никки Жара парковала свою машину по адресу Принц Стрит в Сохо, который дал ей Доннелли, она была вынуждена дважды проверить свои записи, чтобы быть уверенной в том, что она на правильном месте.
Это была пекарня, где делали кексы.
Ее больная шея запротестовала, когда она изогнулась, чтобы прочитать надпись над дверью.
— Огонь и Лед? — сказала она.
Рук процитировал стихотворение:
Он открыл дверцу машины со своей стороны и жара вкатилась внутрь.
— Сегодня я на стороне огня.
— Я до сих пор не могу в это поверить—, сказала Морган Доннелли, когда садилась с ними за круглый стол в углу кафе.
Она отстегнула воротничок от своего хрустящего белого костюма шеф-повара и предложила Жаре и Руку воспользоваться сахарницей из нержавейки и подсластить их ледяные американо.
Никки пыталась мысленно сопоставить Морган-пекаря, сидящую перед ней с Морган— частью маркетинговой империи Ноа Пакстона.
Тут скрывается какая-то история, и она ее узнает.
Уголки губ Доннелли опустились, и она сказала:
— Вы слышите насчет таких вещей в новостях, но это всегда не тот, кого вы знаете.
Девушка вышла из-за стойки и поставила в центре стола тарелку с образцами мини-кексов.
Когда она отошла, Морган продолжила:
— Я знаю, связь с женатым мужчиной не характеризует меня с лучшей стороны. Может я и такая. Но когда это происходило, то казалось таким правильным. Это было как будто посреди всей этой рабочей напряженности, была эта страсть, чудесная вещь, которая была только нашей.
Ее глаза слегка увлажнились и она разок провела рукой по щеке.
Жара изучала ее, чтобы начать разговор.
Слишком много жалости или слишком мало — и то и другое могло вывести ее из себя.
Были и другие подобные 'красные тряпки', но именно жалость играла главную роль.
