Сердечно-сосудистая деятельность повышает уровень серотонина, а также объем крови, поступающей к мышцам.

Холли бегает дважды в день, готовясь к соревнованиям в следующую пятницу, а в остальное время запирается у себя в комнате вместе с Джен, и они там хохочут до упаду. Холли жалуется, что я становлюсь похожей на маму, с тех пор как стала работать в больнице.

– В каком смысле? – спросила я, забеспокоившись.

– Не знаю, ты так па меня смотришь, а иногда говоришь ее голосом.

С Агнес в последнее время тоже было трудно. Сегодня для начала она прицепилась к моим волосам. Кажется, среди всего, что она ненавидит во мне, особенно она ненавидит мои дреды.

– Ты кто такая? Негритянка, что ли? – язвительно заявила она, когда увидела меня в первый раз. – Что, голову лень помыть?

– Я блондинка, Агнес. Я белая. Просто такая прическа. У меня волосы чистые, чище некуда, – бессмысленно объяснила я.

– Нет никаких белых! Уж теперь-то, когда девчонки стали как мальчишки, а мальчишки как девчонки и девчонки со светлыми волосами устраивают у себя на голове птичьи гнезда, как у черных. Выходит, нет ни белых, ни черных и вообще никаких!

Я отвела ее в кофейню. У нее на руках было двое тяжелых мужских часов, а по зубам размазалась розовая губная помада. Когда она сказала мне, что в пончики кладут наркотики, я засмеялась и сказала, что хорошо бы, коли так. Никто не говорил мне, что с Агнес шутить нельзя. Это не тот случай, когда можно наладить доверительные отношения, как позже объяснила мне мама.

Отработав свою смену с Агнес, я забираю Сола из редакции газеты. Он садится в машину, его длинные ресницы опущены, глаза усталые и печальные. Сол журналист, как его отец, но у него тоже положение вроде стажера. Он работает в «Сан» и занимается журналистскими расследованиями. Целый день проводит в тени отца, гоняется за чужими словами и рассказами, а потом приходит ко мне с запачканными типографской краской руками, с черными полосками на лице, держа в руке три газеты и жалуясь на рекламное пространство.

Он садится в машину и целует меня. Он сделал это в первый раз, и от его мягких губ по моему телу пробегает ударная волна. Я автоматически кладу кулак на мотор, скрытый в его грудной клетке, в ямке над желудком, и чувствую, как его энергия циркулирует по телу. Он теплый, и мне хочется чувствовать его рядом, подпитываться его теплом. Как только я начинаю слишком много об этом думать, я отнимаю руку от его живота, отчего его дыхание ускоряется, и когда у нас во рту становится горячо, он отворачивается. Он пристально смотрит на дорогу и вытирает губы, как будто только что сказал что-то не то, и в конце концов еще больше размазывает черную краску по губам.

Мы подъезжаем к стадиону и входим внутрь. Он крепко берет меня за руку и держит ее, поглаживая по пальцам. Я вижу, как Холли разминается: делает упражнения на растяжку и прыгает в обтягивающих шортах и джемпере – она решила не надевать свои нахальные красные шорты. Если на этих соревнованиях она займет призовое место, то поедет в спортивный лагерь для бегунов. С другой стороны, если ее баскетбольная команда выиграет матч на следующей неделе, она поедет в баскетбольный лагерь.

Сол покупает одно из таких огромных красно-бело-синих фруктовых мороженых.

– Хочешь чего-нибудь? – спрашивает он, вытягивая десятку из кармана джинсов.

Я качаю головой.

– Две сардельки в тесте, пожалуйста.

– Сол!

– Что? – Он улыбается, приподнимая тонкие брови. – Да ладно, Жизель, что вы за люди, восточноев-ропейцы… Что ты имеешь против мяса в тесте? Съешь одну, а я другую.

Маленькая девочка-подросток с одиннадцатью сережками в ухе протягивает ему заказ.

«Это проверка. Тебя проверяют».

«Сарделькой?»

Я дергаю себя за волосы, отчаянно стараясь не показать Солу, что меня начинает трясти от одной мысли, что я съем дурацкую сардельку. Мне кажется нелепой моя паника, потом я вспоминаю, как, когда я лежала в клинике, диетолог повела нас в кондитерскую показать, что нет ничего плохого в том, чтобы есть, и не задумываться о том, что ты ешь. Что нет ничего плохого в том, чтобы иной раз перекусить, даже если ты не голодна, что так поступают нормальные люди и это не значит, что ты тут же разжиреешь, как свиноматка.

Я откусила кончик сардельки, острый масляный соус просочился ко мне в рот, и потом я уже не могла остановиться, я проглотила его, прежде чем мы даже нашли место на заднем ряду трибун. Какая разница, если я съем маленький кусочек жаренного в масле мяса?

– Похоже, ты все-таки проголодалась, – говорит Сол, садясь прямо и глядя вперед, на поле, как увлеченный мальчишка.

– Я всегда голодная, – говорю я, пытаясь понять, куда он смотрит.

– Слушай, Жизель мне нравится гулять с тобой в парке и все такое, и приходить на соревнования Холли, и так далее, но вот что я тут подумал: мне бы хотелось пригласить тебя, ну, знаешь, на свидание, настоящее свидание. Посидеть в каком-нибудь месте.

– Я…

«Нет, категорически нет».

– Что? Ты же ужинаешь, или как? Он поворачивается ко мне и громко всасывает мороженое, а липкий красный сладкий лед стекает по его ладони.

«Ты что, правда собираешься пойти на свидание?»

– Да, иногда, мне нравится итальянская кухня.

– Отлично, значит, итальянская. – Сол официально жмет мне руку, сделка заключена.

– Значит, договорились. Может, в четверг?

– Четверг годится, нет, подожди… Нет, похоже, четверг все-таки годится.

– Я заеду за тобой к половине восьмого.

– Сол… – Я тяну его за куртку. Он повернул лицо к ветру, отвернувшись от меня.

– А?

– Что случилось?

– Ничего. Наверно, я просто боялся тебя пригласить. Я думал, ты откажешься. Вас же, девчонок, не разберешь, с ума можно сойти.

Девчонок. Он считает меня девчонкой. В кои-то веки эта мысль не приводит меня в ужас, как и мысль о том, что я могу быть чьей-то девушкой, его девушкой. Он снова смотрит прямо вперед, моргая длинными ресницами. Он доел до середины мороженого, оно белоснежное. Он вытирает руку о сиденье и пачкает его.

– Почему бы я стала отказываться?

Он смотрит на меня, как будто я самая большая дура на свете, и пытается вытереть об меня руку. Я смеюсь.

– Не смотри так на меня, Соломон. «И ради бога, ты что, ребенок? Не смей об меня вытираться. – Я отталкиваю его руку и кладу ему на колени.

– Извини, но, когда я сижу на школьных соревнованиях по бегу, во мне просыпается какой-то идиот.

Одной рукой я беру его липкую ладонь, а другой обнимаю за плечи. Я вижу, как Сэлери смотрит на нас с передней скамейки, а потом идет в нашу сторону, и пытаюсь отцепиться от Сола. Я вижу, что Сэлери, как и я, тоже нервничает из-за Холли. Он слабо улыбается мне и кашляет в кулак.

– Как она? – спрашиваю я, глядя на Сэлери сквозь полузакрытые глаза.

– Хорошо, хорошо. Правда, я чуть-чуть беспокоюсь. Она вчера жаловалась на колено. Мы надели на него поддерживающий наколенник. Думаю, у нее все будет нормально.

– Хорошо…

– Я слышал, ты училась на медицинском. Поздравляю. Тебе всегда удавались науки.

Вы читаете Худышка
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату