докладываю, что все в шоколаде, что со следующей недели я начинаю работать у Клаудии и очень этому рада, что, как мне кажется, у Зузы с Мартином рано или поздно все наладится. На что моя мама отрезает:
– О, а я думала, что этот брак наконец распадется.
Не успеваю я что-то сказать, она начинает рассказывать о своих впечатлениях. Родители уже в гостях у друзей, Тони и Аннет Шеффер, в Дении. У них земельный участок на Маркезе, горе у Дении, где живут состоятельные люди. Там даже есть бассейн и теннисный корт. Мама уже взяла напрокат ракетку, купила себе специальную обувь и как следует погоняла хозяина дома по корту – и, конечно, выиграла. Они останутся там дольше, чем планировали. Хотят здесь все посмотреть, завтра и на выходных они идут на гриль-вечеринку и подумывают купить здесь домик.
– Знаешь, мы с отцом не молодеем, и постоянные разъезды утомляют. А здесь отличный климат. Тони говорит, что Дения – это европейская Флорида, и на Маркезе живут практически одни немцы. Я бы с удовольствием проводила там несколько месяцев в году, а путешествовать мы будем и так. Мне только нужно твоего отца уговорить. Завтра мы идем смотреть пару объектов. И, по-моему, было бы классно, если бы летом здесь собиралась вся семья.
Провести самые лучшие месяцы года, свой отпуске мамой – не знаю, насколько это хорошая идея. Она рассказывает, что вчера они долго гуляли по Валенсии и ходили на бой быков. А на сегодня запланирована небольшая обзорная экскурсия по окрестным деревням: Ондара, Хавеа, Морейра, Гата и дальше, вплоть до Кальпе и Альтеи. Я очень рада за родителей, они просто наслаждаются жизнью. Через несколько дней, обещает мама, она опять позвонит. Передает всем привет, и ей надо бежать, все уже ждут.
Через полчаса я в шортах и футболке уже лежу в гамаке в саду и греюсь на солнышке. Почти задремала, но позвонили в дверь. В летнем платье и босоножках на платформе перед дверью стоит Берни, в руках у нее бутылка просекко.
– Сегодня утром я преодолела последнее препятствие и обсудила все с нашим консультантом по налоговым вопросам. А потом пришло письмо из адвокатской палаты, и если мне повезет, то через две недели я стану официально допущенным к работе адвокатом. Я принесла бутылочку вина, чтобы это отпраздновать, – объясняет она свой неожиданный визит.
Мы болтаем, и время летит очень быстро. Ровно в восемь я подъезжаю к французскому ресторану, где мы договорились встретиться с Дэвидом. Я специально выбрала дорогу в объезд, чтобы ни в коем случае не прибыть на место раньше него. Дэвид уже сидит за столиком у окна. Держа в руках сумочку и ключи, я открываю дверь. У меня такое чувство, будто я тащу на себе мешок с камнями. Это популярный ресторан. За соседним столиком сидит влюбленная парочка, они держатся за руки и совершенно забыли обо всем. У меня тяжело на сердце от мысли, что совсем недавно и мы с Дэвидом вот так же сидели здесь. Сегодняшний вечер гарантированно пройдет в не столь романтической и интимной обстановке, так как я при всем желании не могу представить, чтобы Дэвид был в восторге от моего признания. Ни один мужчина по доброй воле не согласится играть вторую скрипку! Дэвид сидит спиной к двери, его черный кожаный пиджак висит на спинке стула, он смотрит в какую-то точку перед собой. Я легонько трогаю его за плечо.
– Привет, а вот и я.
Я пытаюсь изобразить жизнерадостность, но как только вижу выражение лица Дэвида, у меня пропадает желание это делать. Он встает, обнимает меня и целует в губы. Был ли это последний поцелуй? Я его потеряю?
Я достаю упаковку «Мальборо» и закуриваю.
– Что ты будешь пить? – спрашивает он.
«Виски, водку, джин и ром… И желательно литров пять сразу», – думаю я, но говорю:
– Белое вино и воду. Как дела?
Не отвечая на мой вопрос, Дэвид подзывает официанта и делает заказ. Несколько секунд мы смотрим друг другу в глаза, потом он берет меня за руку и говорит:
– Я уже примерно догадываюсь, что ты хочешь мне сказать. И пока я не рассердился и мы с тобой окончательно не поссорились, я хочу, чтобы ты знала, что ты фантастическая женщина. Ты подчеркиваешь лучшее во мне. Я наслаждался каждым мигом, проведенным с тобой, и не жалею ни о чем ни секунды.
Это звучит как признание перед расставанием. Я даже не знаю, что ответить. Я сижу, переживая действие его слов, беру свой бокал и думаю, с чего бы начать. Должна ли я сказать ему правду или продолжать возводить замок лжи? И сколько еще я смогу врать? Я собираю всю свою волю в кулак и начинаю:
– Ты знаешь, что у меня трое детей… – Он кивает. – Трое девочек: Софи пятнадцать, Макси тринадцать, а младшенькой, Лизе, шесть. У них, конечно же, есть отец, и…
Продолжить мне не дал звонок мобильного. Клаус. Я узнаю это по рингтону.
– Прости, я должна ответить, – извиняюсь я.
– Ты где? – говорит он без всякого «Здрасьте». – Ты должна срочно приехать домой. Мне только что звонили из Испании. Твои родители попали в аварию. Они в больнице, в довольно тяжелом состоянии. Зуза уже едет. Когда ты сможешь быть дома? – почти кричит он.
– Через полчаса. Они живы? Как и где это произошло? – только и могу спросить я, натягивая куртку.
– Я не знаю. Жду звонка из больницы. Поезжай аккуратно, прошу тебя.
– Что случилось, Андреа? Ты белая как мел, – говорит Дэвид, беря меня за руку.
– Родители, – отвечаю я, запинаясь, – они попали в аварию. В Испании. О господи! Мне срочно нужно домой.
Я встаю, переворачиваю стул и замечаю, что дрожу как осиновый лист.
– Тебя отвезти? В таком состоянии ты не можешь вести машину! – говорит он обеспокоенно.
Довольно мило с его стороны, но мне сейчас только этого не хватает!
– Нет, не надо.
Я поднимаю на него глаза, по моим щекам бегут слезы. Дэвид крепко обнимает меня и уводит из ресторана. Я беззвучно плачу.
– Все будет хорошо, – утешает он.
– Нет, ничего не будет хорошо. Я замужем!
Я вырываюсь, сажусь в машину и вижу его недоуменное лицо. Я завожу мотор, а он подходит и стучит по стеклу.
– Это сейчас не так важно. Если я буду нужен тебе, я рядом. Обещай, что будешь себя беречь. И позвони мне.
В его глазах я вижу нежность. Понимание и доверие. Словно в трансе я еду по городу в направлении автобана, и тут телефон звонит снова.
– Прости, что мешаю… – начинает Клаудия и умолкает, услышав, что я плачу. – Господи, что случилось?
– Родители попали в аварию. Я не знаю, живы ли они… И я сказала Дэвиду, что замужем… – Больше я не могу говорить.
– Тихо, тихо. Все по порядку. Что с родителями?
– Только что позвонил Клаус и сказал, чтобы я сейчас же ехала домой, что он ждет звонка из Испании и что мои родители лежат в больнице. Пока я тут с любовником… – И я опять начинаю реветь.
– А, поэтому он оставил мне такое сообщение на автоответчике. Он был в панике. Я только что прослушала свои сообщения и хотела сказать тебе, чтобы ты обязательно перезвонила домой. Дорогая, я могу чем-то помочь?
– Нет, я не знаю, – всхлипываю я, – Зуза скоро, наверное, будет у меня, и мы попытаемся выяснить, что же все-таки случилось.
Через двадцать минут я подъезжаю к дому. Клаус пытается успокоить Зузу, дети застыли, сидя на диване, только Кацли и Казимир, как всегда, воюют: слышно лай и шипение.
– Где ты была? – сквозь слезы спрашивает моя сестра.
