– Так, так, так. Про нефть, пожалуйста, поподробнее, – Макс насторожился.
– Ах, да! Вы же об этом не можете знать. 50 лет назад, в 2012 году, в Израиле, на границе с Ливаном – теперь это Сирийская Ливанская демократическая республика – обнаружили огромное нефтяное месторождение. Бурение в Ливане не дало результатов, а Израиль стал одним из лидеров среди нефтедобывающих стран. Цена на нефть упала, что сильно огорчило арабов и русских. А так как Израиль не вошел в ОПЕК, их монополия закончилась.
– Вот это да!
– Но это – только половина проблемы. Израиль, как обычно, попытались уничтожить, в том числе и изнутри. Но вы создали «иностранный легион», и теперь за Израиль воюет полмиллиона китайцев, только офицеры ваши. Ну, и техника, конечно. А танки и корабли у вас теперь – без людей.
Жанна встала, подошла к Максу и положила руки ему на плечи. Она наклонилась к израильтянину, укусила его за ухо и прошептала:
– Ты теперь богатенький...
Он поймал ее руку и, поцеловав, ответил:
– Не теперь, через десять лет. Что ты предпочитаешь, BMW или Mercedes?
– Хочу лошадку. Белую с золотыми крыльями...
– Отстань, нету у меня марихуаны, – Максим обернулся к жующему репортеру. – Ну, а в чем вторая половина причины конфликта? Что за территориальные проблемы? У нас страна настолько маленькая, что на карте имя написать невозможно.
– Тут вопрос не географический, а исторический. – Джеймс почесал за ухом. – Неважно, кто у кого что захватил. Землю у вас требовать принято. И вы ведь отдаете. А про эту войну? – Журналист ухмыльнулся. – Ха, ну, это совсем анекдот. Обидели вы арабов...
Максим довольно осклабился:
– Ну, на это мы горазды. А чем именно?
– Так ведь арабы, в конце концов, нашли нефть под Ливаном.
– Прекрасно. А мы здесь при чем?
Джеймс хмыкнул.
– Вы, евреи, всегда причем. За 40 лет из огромного месторождения, которое начинается на границе Израиля с Ливаном и простирается до середины Сирии, вы почти всю нефть перекачали в скальные пустоты в районе Хайфского залива. Евреи подкупили компании, что искали нефть в Ливане, поэтому они ничего не нашли. А теперь Израиль, конечно, все отрицает и утверждает, что ее с самого начала было чуть-чуть. И спорить с вами никто не решается, кроме Сирии...
– Вау! Молодцы! И что, даже «Шалом Ахшав» не стуканул? На них не похоже.
– Все проводилось в строжайшем секрете. Никто не знал.
– А что такое «Шалом Ахшав», – поинтересовалась девушка.
– Внеправительственная организация, которая борется за права человека, – пояснил журналист.
– Да уж, – сплюнул Макс. – Только если фамилия этого человека не заканчивается на -штерн, -блюм, - баум или Рабинович. Короче, израильская организация, выступающая против интересов Израиля. Что-то я не помню, чтобы они боролись за права инвалидов или матерей-одиночек, хоть это и не одно и тоже.
– Арабская?
– Нет, приколись, чисто еврейская! – Он опять сплюнул. – Ну ладно, с этим понятно. Расскажи про оружие.
– А что тебя интересует?
– В двухтысячных начали делать противоракеты. Преуспели? Ракетной угрозы больше не существует?
Джеймс встал и засунул руки в карманы армейских штанов.
– На некоторое время преуспели. Но затем Россия стала оснащать ракеты противо-противоракетами. Но Израиль разработал 3Х-противоракету.
Жанне тоже надоело сидеть и, встав, она спросила:
– А это что значит?
– Противо-противо-противо ракета, – Максиму не хотелось смотреть на собеседников снизу-вверх, и он тоже поднялся.
– Действенная штука, – подтвердил долговязый журналист, – только выговорить сложно. Но на этом, кажется, век ракет заканчивается. Вес и стоимость тактической ракеты приблизились к баллистической. А в техническом плане Израилю нет равных. После того, как вы отказались от американской помощи, вас уже некому было тормозить в разработке и продаже Индии и Китаю нового оружия. Когда Европа попыталась ввести международный бойкот, Израиль пригрозил атомной бомбой. Теперь вы – самые ненавидимые и почитаемые.
– Вот это класс! – Максим заходил взад и вперед. – Армия у нас – непобедимая, денег полно, снаружи никто не давит... Рай! Израиль вернулся во времена царя Соломона!
– У вас есть одна проблема, которой не было у Соломона, – Джеймс развернул еще одну конфету.
– Какая?
– У вас 40% населения – палестинские арабы. При этом – четверть евреев им сочувствует, а демократию еще никто не отменял. Вы находитесь на пороге гражданской войны, – он прищурился. – Но для журналистов Израиль – действительно рай. Всегда что-то происходит.
Макс огорченно опустил плечи.
– У нас вечно что-то происходит... Вечно – рай для журналистов.
Жанна раздраженно отфутболила банку.
– Максим, приди в себя! Ты что, забыл, что мы в виртуальной реальности, созданной твоим соседом? Этого Джеймса вообще не существует!
– Неправда, я настоящий! У меня даже документы есть, – обиделся репортер.
– Не ври! Это ты так думаешь! А нам надо выбираться. Бензина нет, времени тоже. А у меня – и идей нет.
Негритянка отдала Максу автомат и подтянула штаны.
– Возьмите меня с собой, – попросил Джеймс, – я помогу.
– Да ты посмотри на себя! – прорычала она. – Лохматый сирийский офицер без погон, не говорящий по-арабски. Шпион и дезертир – в одном лице! Нет, ты останешься здесь! Снова привяжем тебя к джипу. Пока найдут мобильники у пастухов, пока солдаты придут к вам, мы уже будем далеко... Или... Или уже будет неважно... К тому же, – тон ее смягчился, – ты смерти боишься, а мы – не очень.
– Но ведь, если они вернутся, – Джеймс содрогнулся, вспомнив встречу с арабами, – меня в рабство продадут!
– Короче, – Макс снова взял инициативу, – мы вернем затвор, вставим ленту и привяжем тебя к пулемету. А пока, Ваше Величество, – он хлопнул девушку по ягодице, та взвизгнула и попыталась отвесить нахалу оплеуху, но он увернулся, – нужно раздобыть горючее. План таков: ты останавливаешь грузовик, а я прячусь в засаде.
– Хорошо, – Жанна была уверенна в своих чарах. Максим критически ее оглядел.
– С одной стороны, надо бы одеть тебя посексуальнее, но с другой – это страна сурового шариата и средневекового мракобесия. Ладно, – решил он. – Останься в майке и надень длинные трусы расстрелянного комиссара.
– Ни за что! – возмутилась девушка. – Его трусы с меня спадут! Да к тому же они описанные!
Мужчины рассмеялись, вспомнив расстрел.
– Ладно, бери мои шорты. Я и в трусах – грозный грабитель!
Но Жанна снова вернулась к уже законченному разговору:
– А что ты имел в виду, когда сказал, что инвалиды и матери-одиночки – не одно и то же?
– Вопрос выбора. Матери-одиночки, по большей части, таковые по своей воле. А инвалиды... Я еще не слышал, чтобы кто-то сам себе отрезал ногу. – Джеймс хихикнул, и Макс похлопал его по плечу. Мужская солидарность. Но негритянка была не согласна.
– Но не всегда же! Бывают и исключения!
– Конечно, – согласился мужчина. – Сидит какой-то бедолага и думает: «Надоела мне эта нога до
