Мистер Баррет просто жаждет ее снова увидеть.
– Кстати, как насчет твоего интервью? – спросил Чарли у Эллен. – Не боишься, что опоздаешь?
Она посмотрела на большие круглые часы на запястье, вздохнула и допила свой кофе.
– Возможно, Беллилия предпочтет, чтобы Баррет сам поднялся к ней наверх, – сказал Бен, искоса взглянув на Эллен.
– Я схожу и узнаю, – ответил Чарли. – До свидания, Нелли. Не жди меня.
Он легким шагом поднялся по лестнице, распрямив плечи и высоко подняв голову.
«В этом весь Чарли, – сказала себе Эллен, выходя из столовой. – Беспокоится, видите ли, о моих делах, сам, конечно, ни разу не опоздал ни на поезд, ни на автобус. И все время: „прошу прощения“».
Она злилась на то, что Бен прервал их разговор с Чарли, но особенно ее расстроило, как просто, в своей вежливой манере, Чарли избавился от нее. Она пошла в спальню на первом этаже, вымыла там руки и надела шляпу.
Мэри наводила порядок в столовой. Она тоже поздоровалась с Беном, надеясь, что он начнет разговор и она сообщит ему о своей помолвке. Но он, сказав: «Привет, Мэри», закрыл дверь в столовую.
Чарли чуть ли не бегом спускался с лестницы.
Эллен в этот момент натягивала перчатки и, увидев, что он уже спустился к двум своим гостям, остановилась.
Первым к нему бросился Бен, а Баррет долго вытаскивал из кресла свое грузное тело. Во все окна лились потоки солнечного света и золотыми пятнами ложились на ковры. В таком ярком свете лицо Чарли походило на кусок сырой глины.
Он пытался что-то сказать, но не мог. С явным трудом он перевел дыхание и продолжал стоять на месте – жалкая фигура с неподвижно повисшими руками, опущенными плечами и дергающимся кадыком.
– Как ваша жена?
Чарли повернулся к Бену. Шея покраснела, а глиняное покрытие лица стало приобретать странную пурпурную окраску. Глаза вылезли из орбит, и на заледеневших белках расплылась сеть красно-синих кровяных сосудов. Когда он наконец заговорил, его голос был стальной булавкой, пронзившей неопровержимый документ:
– Моя жена мертва.
В нем закипала ярость. Он поднял кулаки, словно собираясь ударить Бена, но тут же их опустил, и руки снова беспомощно повисли по бокам. Наступила не просто тишина – всех сковал мороз и все замерзло навсегда: мебель навсегда останется на тех же местах, краски никогда не станут блеклыми, ничто никогда не покроется пылью, солнечный свет никогда не перестанет косыми лучами падать из окна, занавески никогда не будут задернуты, а Чарли, Бен и Баррет всегда будут стоять в этих же позах, словно скульптуры из мрамора или металла. Дом звенел от тишины, за которой было больше жизни, чем за любым звуком. Словно остановились часы и река перестала бежать по камням.
У Чарли совсем ссутулились плечи, он сделал несколько шагов вперед, двигаясь осторожно, как слепой. Подойдя к Бену, он протянул ему руку. Приняв это за сигнал, все снова начали дышать. Голова Баррета завертелась на шарнирах в высоком воротнике. Бен что-то взял из протянутой руки Чарли и, опустив глаза, стал это что-то разглядывать.
А Эллен сказала:
– Но она ничем не болела. У нее просто была головная боль.
Чарли еле добрался до кресла и свалился в него. Бен пошел за ним следом и остановился перед ним, будто защищая его от всех.
– Самоубийство? – спросил он, глядя на коробочку, которую дал ему Чарли.
Эллен услышала это слово и с возмущением бросила Бену:
– Самоубийство! Как вы можете говорить такое? Откуда вы это взяли?
Баррет открыл было рот, пытаясь что-то сказать, но Бен остановил его, подняв руку и призывая к молчанию.
– Вы, должно быть, сошли с ума! – закричала Эллен на Бена.
– Нет, меня это просто не удивило, – только и мог сказать он в ответ. Вышел в холл и плотно закрыл за собой дверь, прежде чем снять телефонную трубку.
А на кухне Мэри мыла посуду и что-то напевала. Баррет вытащил из кармана сигару, посмотрел на нее, посмотрел на Чарли и сунул обратно. Эллен тихими шагами, ступая только по коврам и обходя участки паркета, не застеленные ими, пересекла комнату и приблизилась к Чарли. Она не заговорила с ним и не тронула его рукой, а стояла рядом, опустив голову и положив правую руку в перчатке на спинку кресла, обшитого узорчатым полотном, выбранным Беллилией, когда она приехала из Колорадо уже как миссис Чарльз Хорст.
Об авторе
Автор романа «Беллилия» Вера Каспери родилась в 1899 году в Чикаго, в семье предпринимателя. Из-за неудач отца в бизнесе, а также из стремления к независимости, рано начала зарабатывать себе на жизнь. Работала стенографисткой, а затем занялась рекламным бизнесом. Литературная карьера Веры Каспери началась с публикации ее стихотворений в газете «Трибьюн». 1924 год принес ей ряд эмоциональных потрясений, что дало импульс к написанию «историй убийств» – именно так она называла свои психологические триллеры. Впоследствии она написала множество романов («Белая девочка», «Монастырь Роузкрест», «Лаура», «Елизавета X», «Эвви», «Тельма», «Муж, который любил свою жену» и т. д.), рассказов, пьес и около двадцати кинематографических сценариев. Многие из книг Веры Каспери экранизированы.
Примечания
1
Фамилия Хорст без последней буквы звучит по-английски как «Лошадь».
2
Псевдоним писательницы Мэри Огусты Уорд (1851–1920).
3
4
Хищник, дикий зверь
5
Овечий сыр.
6
7
8
