Другой самурай «Пути», Като Киёмаса (1562–1611), тоже поощряет учение. Ибо и ему ясно: самурай должен быть гармоничной личностью. Только такая личность способна вступить на «Путь».
По указанию Токугава Иэясу самураи были не только переведены на жалованье. Нет, в первые же годы его прихода к власти было составлено «Уложение о самурайских родах» («Букэ сё хатто»), определявшее моральные нормы самурая на службе и в его личной жизни. Еще одним сочинением, посвященным догматам бусидо, было двадцатитомное описание подвигов князя Такэда Сингэна, авторами которого были Косака Дандзё Нобумаса и Обата Кагэнори. Позднее появится труд «Начальные основы воинских искусств» («Будо сесин сю»), созданный Дайдодзи Юдзаном. В 1716 году вышли 11 томов «Хагакурэ», или «Сокрытого в листве». Именно «Хагакурэ» суждено было стать откровением самураев. Создал его Ямамото Цунетомо, монах, а в прошлом самурай клана Сона на южном острове Кюсю. После смерти своего господина, даймё Набэсима Наосигэ, при котором он долгое время состоял советником, Ямамото собирался совершить сеппуку, традиционное самоубийство, но получил отказ. Сгорая от стыда, Цунетомо принял постриг и всю оставшуюся жизнь посвятил созданию книги о догмах самурайской чести.
Название «Хагакурэ» он позаимствовал из стихотворений Сайге, бонзы-отшельника:
«При виде цветка, который живет, укрывшись, под листьями,
Я испытываю такое чувство, словно вижу свою тайную любовь».
По-японски это звучало так:
«Хакакурэ-ни тиритодомарэру хана номи дзо,
Синоби си хито-ни оу кокоти суру»[8].
«Хагакурэ» известно также под названием «Набэсима ронго», то есть «Афоризмы Набэсима» — правителя провинции Хидзэн на острове Консю. В японских легендах говорится: «Правители клана Набэсима отличались умом и проницательностью. В этом отношении они могут считаться образцом. Эти самураи не отличались роскошью доспехов, золото не блестело на эфесах их мечей, зато всем были хорошо известны их верность и мужество»[9].
Рассказывая о различных событиях в самурайской Японии, Цунетомо создал кодекс японского рыцарства. Его истории навсегда укоренились в памяти японцев, внедрились в умы всей нации.
«Завершив дневные дела, люди собирались вечером в своих домиках вокруг „хибати“ (маленькие переносные горшки-жаровни. — Э. К.), чтобы вновь и вновь послушать многочисленные рассказы об отважных воинах прошлого, — напишет в книге „Бусидо — душа Японии“ Инадзо Нитобэ. — Об отважном Минамото Есицуне и его преданном слуге Бенкей, о двух братьях Сога и т. д. При красных отблесках догорающих в хибати угольков юные сорванцы слушали, притихнув и разинув рты, внимая всем сердцем, истории о подвигах героев древности. И позабыв про ежедневную рутину жизни, они уносились на крыльях мечты, верша во снах подвиги своих кумиров».
Так что же это значило — вступить на «Путь воина»?
По всей видимости, о русской мафии у японцев сложилось вполне определенное впечатление. Лично мне обо всем сказал один случай, который произошел, когда мы отправились в японскую баню — Онсэн, то есть «горячие источники». Такие горячие минеральные источники, бьющие из гор, создают в природе целые озера, в которых, кстати, помимо людей очень любят купаться и обезьяны. Вода в них крайне горячая, но тело быстро привыкает к ней, и в Онсэне можно просидеть достаточно долго. Зато потом чувствуешь себя словно заново родившимся. Мы, правда, отправились в искусственный Онсэн, расположенный на искусственном же острове, возведенном, как водится, на утрамбованной свалке. На нем находится целый остров развлечений — американские горки, аттракционы и этот самый, совершенно замечательный, Онсэн. Более шикарную баню вообще трудно себе представить.
Там все сделано очень красиво, а кроме того, сохранен традиционный японский дух. Посетителям выдают кимоно, в которое они должны переодеться, и они чувствуют себя как самые настоящие самураи.
В случае с нами было, правда, одно лишь «но», зато существенное: в Японии татуировки считаются частью культуры якудза (японская мафия), поэтому показывать их в публичных местах категорически запрещено. Наши же бледные русские тела у многих были сплошь покрыты татуировками. Что же делать? На этот случай в японских банях выдается специальный пластырь, которым заматываются места с татуировками. С мумиями в Онсэне туговато, а наши ребята превратились как раз в мумий. Так что похожи мы стали не на японских самураев, а на русских якудза.
Вспоминая поход в Онсэн, думаю про другое.
«…то, что создается веками, не может исчезнуть в десятилетия. Как старое и новое сплелось в Японии — какими силами? Говорят, что сердцем Япония — в старом, а умом — в новом. Быть может, ум и сердце японского народа идут рука об руку. Но, во всяком случае, каковы те силы, которые есть в японской старине, силы, давшие народу уменье принять все новое», — писал в «Камнях и корнях» в 1935 году Борис Пильняк.
Опять столкновение все тех же граней — реальности и карикатуры на нее.
Так что же такое «Бусидо»? Что такое «Путь»?
Вероятно, это путь, который «приказывает сражаться бешено, насмерть». А еще «Путь воина» — это понимание того, что ты не знаешь, что может случиться в следующий миг, и готовность решительно действовать в «мимолетных обстоятельствах».
Самурай всю жизнь стремится к тому, чтобы никогда не отступать от Пути. Один из знаменитых самураев по имени Сэнэнори даже скажет: «В пределах одного вдоха нет места иллюзиям, а есть только Путь».
Но в первую очередь Путь воина — это Путь верности.
Из истории известно, что самураи появились как вооруженная дружина местных феодалов. От них требовалась слепая верность господину, с которым буси находился в отношениях покровительства и служения. Клятв в верности самураи при этом не давали — это считалось бы унижением их чести. Кстати, такое понимание чести сказалось даже на лексике японского языка. Инадзо Нитобэ считает, что в японском языке нет слова «ложь»: слово «усо» употребляется как отрицание правдивости, то есть «макото», либо же факта, то есть «хонто».
В «Кодексе Бусидо» считалось, что без беспрекословной преданности не было бы никаких других добродетелей. На преданности господину в Японии воспитались многие поколения людей. В рескрипте 1890 года по вопросам просвещения император Муцухито среди всего прочего сказал: «Вот основные начала воспитания для наших подданных: будьте преданы вашим родным. и верны вашим друзьям».
Широко известна в Японии и за ее пределами знаменитая история 47 ронинов, отомстивших за смерть своего даймё и приговоренных за это правительством сёгуна к харакири. События эти происходили в 1702 году. Один из самураев высшего ранга по имени Наганори Асано во время подготовки к приему посла во дворце сёгуна был оскорблен другим феодалом, князем Кодзукэноскэ Кира. История умалчивает, специально ли тот спровоцировал даймё или же сделал это по небрежности. Но оскорбленный Наганори бросился на своего обидчика и обнажил во дворце сёгуна лезвие малого меча. Он не мог не отомстить, ибо этого требовала мораль японского рыцарства. Но обнажить меч во дворце сёгуна являлось неслыханным преступлением. Даймё Асано был приговорен к харакири, а его самураи распущены, тем самым превратившись в ронинов. Однако 47 ставших ронинами самураев по-прежнему были верны своему казненному господину и решили мстить за него.
Долгое время 47 самураев следили за оскорбителем Асано — ведь именно из-за него погиб их сюзерен. Наконец, выбрав удобный случай, ронины ворвались в дом Кодзукэноскэ Кира и убили его.
Этот случай считали образцом для подражания. Была даже создана пьеса «Тюсингура» о 47 верных самураях. Следует отметить, что она по сей день числится в репертуаре театра кабуки.
Верность самурая была и в самом деле тесно сопряжена с понятием долга мщения — за обиду господину либо за гибель господина или лучшего товарища. Кровная месть — катакиути — была узаконена «Кодексом Бусидо» в качестве вида нравственного удовлетворения чувства справедливости. Верность
