как непросто установить своих настоящих родителей. У кого-то это получилось, у кого-то — нет, причем последних большинство.
После войны об этой программе писали в основном в издевательском ключе. Мол, вот какие, мягко говоря, недальновидные нацисты — хотели вырастить самых сильных и умных, а вырастили слабых ограниченных детей. Этот тезис — что воспитанники «Лебенсборн» были хуже своих сверстников — повторялся так часто, что заставил меня насторожиться. Действительно, по всем канонам дети, воспитанные эсэсовцами, должны были в плане физического и умственного развития как минимум не уступать своим сверстникам. По крайней мере, особых причин для их глупости и неразвитости не наблюдалось.
Я начал копать. Все действительно оказалось с точностью до наоборот. Значительная часть детей находилась вполне на уровне своих сверстников. Но у многих других были обнаружены отклонения, причем, что называется, в лучшую сторону. Кто-то был намного крепче физически, кто-то — умнее, причем весьма существенно. Одним словом, эксперимент явно удавался. Именно поэтому победители, как заведенные, твердили о его провале.
Двинемся дальше — станет еще интереснее. Оказывается, именно у таких необычных детей практически никогда не удавалось найти отцов! Известно лишь три случая, когда личность отца была установлена. Во всех трех ими являлись офицеры СС. А теперь попробуй угадать, где они служили. Да-да, именно в специальных батальонах! Так что приобретенные вещи прекрасно передавались по наследству.
Это уже не лезло ни в какие ворота. Над человеком можно проделывать какие угодно эксперименты, вставлять ему титановые протезы вместо костей, искусственные почки — но его ребенок появится на свет с самыми обычными костями, а не с титановым скелетом! Значит, вмешательство в организм проходило на самом глубоком — генном уровне, влияя на наследственность!
Я глубоко задумался. Свои технологии нацисты заимствовали у тибетцев. Тибетцы в свою очередь владеют ими со стародавних времен. А это практически невозможно. Раньше у меня было предположение, что монахи веками копили опыт и научились творить чудеса при помощи разных трав. Но травки и цветочки не могут влиять на ДНК! Чтобы проверить свои выводы, я разослал запрос нескольким специалистам (чувствую, я им совсем надоел) и получил подтверждение: никакая народная медицина даже теоретически не способна творить такие чудеса.
Впрочем, до решения этой загадки меня ждал очередной поход к подножию горы Канченджанга.
В этот раз нас было не пять, а пятнадцать человек. Честно говоря, я долго думал, как сколотить такую большую группу. Из Парижа прилетела Софи (она давно мечтала побывать в Тибете), увеличилось число проводников, но этого было недостаточно. И тогда я принял смелое решение: набрал в состав отряда еще нескольких туристов, живших в той же гостинице, что и я. Возможно, среди них оказался и осведомитель моих врагов, но это мало волновало меня. В конечном итоге о каждом моем шаге они, как оказалось, и так были прекрасно осведомлены, да к тому же на собственного осведомителя вряд ли станут спускать лавины. А в плане активных действий этот гипотетический шпион будет связан по рукам и ногам — слишком много народу вокруг.
Одним словом, следуя старой мудрости, я решил держать друзей близко, а врагов — еще ближе и с легким сердцем рекламировал направо и налево свое мероприятие. И вот наша большая и дружная компания двинулась в путь.
Надо сказать, что за расследование любого запутанного дела должны обязательно браться два человека. И обязательно — мужчина и женщина. Потому что у каждого из них свой взгляд на мир. Шедшая рядом со мной Софи сначала восхищенно разглядывала окружавшие нас горы, а потом спросила:
— А давно это шоссе перестало действовать?
— Хм, весьма приятно, что ты так хорошо переносишь путешествие по горной тропе, — ухмыльнулся я, — но боюсь, что оживленных магистралей здесь никто никогда не строил.
— Да? А выглядит это так, как будто здесь давно-давно была широкая дорога!
Я присмотрелся — и обнаружил, что зоркие глаза Софи, как обычно, не подвели ее. Надо же, а в первый наш поход сюда я этого даже не заметил! Путь, которым мы шли, был неровным и занесенным снегом. Тем не менее на нашей дороге не было ни крупных валунов, ни вообще каких-то заметных неровностей. Подъемы и спуски были довольно пологими.
— А у девушки острый глаз, — ухмыльнулся проводник-маоист, спасший в прошлый раз жизнь всей нашей группе. — Действительно, очень похоже.
— А откуда это здесь взялось? — во мне затеплилась надежда, что я узнаю все и сразу.
— Местные называют этот путь Дорогой древних. Говорят, что на Канчейджанге когда-то был храм или монастырь, от которого сейчас ничего не осталось.
— А вы не местный?
— Нет, я приехал из Китая. Правда, довольно давно, и меня уже практически все считают своим. Канченджангу здесь, кстати, не любят, и хотя горы в том районе исключительно красивые, туристов стараются держать от них подальше.
Легенда о Шамбале получала очередное подтверждение. Впрочем, вскоре мне предстояло увидеть все своими глазами. После довольно долгого путешествия мы наконец оказались у подножия горы. Скажу честно, Канченджанга не поражала ни своими размерами, ни крутизной своих склонов. Пока мои спутники разбивали лагерь, я постарался по возможности обойти гору со всех сторон. Ничего потрясающего, впрочем, я так и не увидел. Никаких внезапно оборвавшихся следов на снегу, никаких признаков того, что здесь находятся ворота в подземный мир и т. д.
На следующий день мы взошли на вершину горы. Вид с нее открывался неплохой, хотя, конечно же, бывает и лучше. Поэтому я не стал долго наслаждаться красотами природы, а попытался отыскать под ногами хоть какие-то свидетельства пребывания здесь человека. На удачу я не рассчитывал — в конечном счете остатки рации, скорее всего, давно забрали англичане, а после этого сюда вряд ли ступала нога человека.
Но кое-что мне все-таки удалось обнаружить. В снегу около одного из скальных выступов я нашел небольшую металлическую табличку. Металл переливался на солнце темно-синим цветом, а на поверхности таблички проступали странные, похожие на голограмму, руны. Правда, посмотреть на это странное явление мне пришлось всего около десяти секунд — после этого табличка в моих руках внезапно рассыпалась мелкой пылью.
Что это было? Судя по тому, как неглубоко она лежала, ее оставили здесь недавно. Или все же речь идет об артефакте из древних, полулегендарных времен? Этого я, наверное, так никогда и не узнаю.
Через пару дней мы двинулись в обратный путь. Хотя вход в таинственную Шамбалу обнаружить не удалось, нашу экспедицию нельзя было назвать совсем бесплодной. Я убедился, что мы — не единственные гости на Канченджанге. Кроме того, легенда гласит, что в «подземное царство» есть несколько входов. Канченджанга уже «засветилась» благодаря Шефферу и англичанам, поэтому использовать ее — себе дороже. О других входах ничего не известно, кроме того, что они есть. Искать их по всему Тибету — все равно что пресловутую иголку в стоге сена, даже не иголку, а соломинку.
Так что вместо здорового отдыха в горах с периодически сходящими вниз лавинами пришлось вернуться к пыльным бумагам.
Наверное, этот вопрос уже давно возник у въедливого читателя. Почему же тибетцев все-таки завоевали? Ведь в 1950 г. китайцы захватили государство далай-ламы, а сам он был вынужден бежать за пределы своей страны. Что же произошло?
Сперва я предполагал, что все дело — в техническом прогрессе. Монахи-воины, может, и были способны противостоять сотне человек, но не в эпоху огнестрельного оружия, танков и пулеметов. Их способности безнадежно устарели. Разумеется, если бы в Лхасе имелось более или менее приличное вооружение, «Сильные руки Неба» показали бы себя с лучшей стороны. Но, увы, все, что у них имелось, — это устаревшие винтовки.
Так я и думал. Ровно до тех пор, пока не узнал об английской экспедиции 1902 г. Узнал, скорее, случайно, собирая воспоминания о Тибете служивших в Индии британцев. И вот один майор в своих
