Карасик поспешно выгребал из чемодана все самое необходимое и запихивал вещи в принесенный кем- то берестяной баульчик, напомнивший ему детский ботанический короб.
Ужасно унизительно было при всех ворошить свое белье, вытаскивать галстуки, подтяжки.
— Товарищ корреспондент, займите место.
— Есть занять место! — браво ответил Карасик… и, оступившись, свалился в воду, так как освобожденная от пут машина слегка отплыла и между ней и мостками образовался просвет, полный воды.
— Корреспондент за бортом! — закричал кто-то.
— Стоп, отставить! — приказал Баграш.
Все бросились к плоту.
Карасик барахтался и ухватился за борт. Толстый белобрысый глиссерщик, которого звали Фомой, легко втащил его на машину. С Карасика текло и капало. Все смеялись.
— Шляпа! — закричал чей-то женский голос.
Шляпа Карасика, покачиваясь, плыла вдоль плота. Кто-то выловил ее и подал Карасику. Тот машинально надел ее, мокрую, и тотчас сдернул. Но было поздно…
— Чарли Чаплин! — закричали мальчишки сверху.
Карасик готов был разорвать себя на части. Тут он увидел Настю Валежную. Она стояла на нарядной американской машине и, вытянув подбородок, с любопытством глядела на Карасика. Карасик видел, что она кусает губы, чтобы не рассмеяться. Потом вдруг она закрыла лицо руками и присела за каюту. Она понимала, что нельзя смеяться, что сию же минуту надо сделаться серьезной, но ничего не могла поделать с собой.
— Ну ничего, на воде дйржитесь, — сердито сказал Баграш. — Идите, быстренько переоденьтесь и больше таких номеров не отрывайте.
Карасик сбегал в раздевалку, напялил на себя все чужое и, путаясь в длинных штанах, завернув рукава непомерно огромного пиджака, снова появился на мостках.
Все пошло к черту. И как это его угораздило плюхнуться? «Ах, будь я проклят, шляпа несчастная!» — ругал себя Карасик.
Все смотрели на него, улыбались и почему-то отворачивались. Только мрачный механик Бухвостов с завода Гидраэр смотрел на него ненавидящими и презрительными глазами.
Нахлобучив на голову шлем с очками, Карасик в отчаянии влез на свое место.
— Ну, сели? — оглядываясь, спросил Баграш и взялся за пусковую рукоятку стартера. — От вин-та!
Командующий стартом поднял флаг:
— Стартует глиссер Гидраэра!
Стало тихо, так тихо, что Карасик слышал, как прежний мальчишка сказал сверху:
— Гарри Пиль!
— Эй, вы! — закричал вдруг сверху шикарно одетый молодчик, с нагловатым лицом, с подбритыми под бокс висками. — Вы зря большой-то чемодан не берете! Куда голы складывать будете?
Тут наступила очередь смущаться всем глиссерщикам. Все они делали вид, что не слышат насмешливого голоса, что все это вообще не к ним относится.
— Они сухую везут, думают — на воде размочат! — опять закричали сверху.
Все это было непонятно Карасику. Он не знал, что футбольная команда гидраэровцев недавно отчаянно проиграла магнетовцам, вбившим глиссерщикам три сухих, то есть совершенно неотыгранных мяча.
— Максим Осьпич, — умоляюще зашептал механик, — запусти ты скорее!
На глиссере шел традиционный разговор моторного старта:
— Выключен?
— Выключен.
— Контакт?
— Есть контакт…
Грохот, рев, рывок вперед. Мотор, вода и воздух взбеленились. Откинутая в пену и брызги, ушла пристань в. мельканье рук, платков, шляп. Там остался позор Карасика, все там осталось. Начался поход. Началась новая, настоящая жизнь.
Баграш повернул рычаг:
— Полный газ!
Позади вскинулся белый смерч.
— Скорость семьдесят. Старт взят!
Глава XVIII
НА РЕДАН!
— На редан вышел! — кричит сквозь оглушительный скрежет мотора Бухвостов.
На редан — значит машина касается воды лишь в двух местах: уступом днища и кормой. Все остальное в
