– По-моему, эта дурацкая машина вовсе не приспособлена для перевозки пассажиров, и будь я проклят, если на нее сяду! К тому же я слишком дорожу своими мозгами, чтобы смазывать ими ржавые рельсы, вылетев из седла, а такое легко может произойти, потому что ехать вам придется по шпалам.
– Что ж, будь по-вашему, – уступил наконец Питт упрямому антропологу.
Наклонившись, он вынул пистолеты из рук мертвецов. Его не терзали угрызения совести: эти двое были профессиональными убийцами, хладнокровными и беспощадными, в то время как он применил оружие исключительно в порядке самозащиты. Не спусти он курок первым; лишились бы жизни трое ни в чем не повинных людей, не говоря уже о нем самом, чего Питт отнюдь не собирался допустить ни при каких обстоятельствах.
Один пистолет он протянул коротышке и кивнул в сторону лежащего без сознания киллера:
– Старайтесь не подходить к этому типу ближе, чем на двадцать футов, и не спускайте с него глаз. Даже если он только моргнет, сразу берите на мушку. Свой фонарь я тоже оставляю вам. Батареек должно хватить до прихода шерифа.
– Вряд ли я смогу выстрелить в другое человеческое существо, – с сомнением покачал головой Эмброз, но жесткие стальные нотки в голосе антрополога заставляли предположить обратное.
– Напрасно, док, вы считаете этих тварей людьми. Это хладнокровные палачи, которые походя перережут горло женщине или ребенку, а потом спокойно пойдут есть мороженое или смотреть кино. Ладно, не буду вас больше уговаривать. Не хотите стрелять, не надо, но вот вам мой совет: если этот тип хотя бы дернется, сразу успокойте его булыжником по башке. – Напутствовав таким образом несговорчивого профессора, Питт сунул за пояс невостребованный пистолет и шагнул к ближайшему “судзуки”.
На ознакомление с системой управления все еще тарахтящих на холостом ходу мотоциклов байкерам- ветеранам потребовалось меньше минуты. Помахав на прощание Эмброзу, Питт стартовал первым, Пэт и Маркес, с небольшим интервалом, тронулись вслед за ним. Между рельсами и стенкой штольни машина не помещалась – мешали рукоятки руля, – так что пришлось держаться строго по центру узкоколейки. От немилосердной тряски жесткая подвеска “судзуки” не спасала, поэтому езда по шпалам не доставляла, мягко говоря, ни малейшего удовольствия. Пэт, к примеру, в первые минуты движения испытывала ощущение, будто ее засунули в барабан стиральной машины. Но со временем, методом проб и ошибок, Питту удалось определить скоростной режим, при котором вибрация становилась минимальной. Оптимальный вариант оказался равен примерно двадцати пяти милям в час – черепашья скорость для асфальтового шоссе, но сопряженная с риском для жизни в условиях узкой штольни.
Многократно усиленное акустикой шахты стаккато выхлопов отдавалось в ушах грохотом хард-рока. Мечущиеся лучи фар высвечивали то шпалы и рельсы, то бревна кровли. Из-за этого Питт чуть не врезался в вагонетку, передняя часть которой уходила в боковой квершлаг, а задняя наполовину перегораживала путь. Преодолев пологий подъем по наклонному стволу, мотоциклисты попали на верхний уровень шахты, обозначенной в компьютерной карте как “Ситизен”. Остановившись на пересечении двух штолен, Питт сверился с монитором.
– Мы не заблудились? – встревоженно спросила Пэт; чтобы перекрыть шум выхлопов, ей пришлось кричать.
– Все в порядке, – крикнул в ответ Питт. – Еще двести ярдов влево, и мы окажемся в старой штольне, которая, как утверждал мистер Маркес, начинается под рестораном отеля “Нью-Шеридан”.
– Вход в заявку О’Рейли застроили больше ста лет назад, – предупредил Маркес. – Там нам никак не выбраться.
– За погляд денег не берут, – отшутился Питт. – Вот мы и поглядим.
Отпустив сцепление и переключив скорость, он лихо рванул с места, но уже через несколько минут пришлось резко тормозить. Рельсы обрывались, упершись в кирпичную стену, наглухо перекрывшую выход. Прислонив мотоцикл к крепежному бревну, Питт внимательно осмотрел кладку при свете фар.
– Я же говорил, что надо искать другой путь, – с укором сказал подъехавший Маркес, не торопясь вылезти из седла и не глуша мотор. – Эта стена – часть фундамента гостиницы.
Питт пропустил его слова мимо ушей, как будто мысленно находился где-то за тысячи миль отсюда. Медленно, как во сне, он вытянул руку и осторожно провел пальцами по старой кладке из красного обожженного кирпича. Не прервал он своего занятия, даже когда подкатила Пэт и ядовитым тоном, за которым, однако, угадывалась смертельная усталость, потребовала объяснений:
– Ну и куда теперь прикажете податься?
– Туда, – бросил Питт, по-прежнему не оборачиваясь и жестом указывая на кирпичную стену. – А вас, друзья, я бы попросил освободить подъездной путь.
Пэт с Маркесом послушно перетащили обе машины через рельсы, прислонили их к стене штольни и выжидательно уставились на Питта. До них еще не дошло. Не дошло и минуту спустя, когда тот, закончив осмотр, оседлал свой “судзуки”, дал газ, взметнув на развороте щебень из-под заднего колеса, и поехал назад, в глубь штольни. Потом они услышали, как Питт несется обратно, набирая скорость, и увидели бешено пляшущий на бревнах крепи и плахах шпал луч от фары его мотоцикла.
Маркес на взгляд определил, что Питт разогнался почти до тридцати миль в час, и похолодел от страха: “Безумец! Что он делает?! Ведь он же сейчас в лепешку...” Но в десяти ярдах от стены Питт вытянул ноги, уперся в рельсы и привстал, как на стременах, выпуская из-под себя рвущийся вперед мотоцикл. Откинувшись назад всем телом, чтобы погасить инерцию, он скользил по рельсам еще футов двадцать, каким-то чудом удерживая равновесие. Наконец одна нога сорвалась, но Питт был к этому готов. Вовремя сгруппировавшись и свернувшись клубком, он мячиком покатился по шпалам.
Освобожденный “судзуки” все еще сохранял вертикальное положение, но уже начал угрожающе крениться набок, когда переднее колесо соприкоснулось с кирпичной кладкой. По ушам полоснул визг рвущегося металла, взметнулась клубами бурая пыль, а массивный внедорожник, с легкостью проломив растрескавшийся от времени тонкий кирпичный слой, с лязгом и грохотом обрушился внутрь.
Пэт опомнилась первой и бросилась к Питту, который тоже врезался в кладку, едва не последовав за своим мотоциклом. Она почти не сомневалась, что он погиб, но аквалангист вдруг приоткрыл один глаз и весело подмигнул ей. Из рассеченной скулы обильно струилась кровь, смешиваясь с запорошившей лицо кирпичной пылью, что ничуть не мешало Питту скалить зубы в широкой, до ушей, торжествующей ухмылке:
– Пускай теперь Ивел Найвел попробует повторить мой трюк!
– Слава богу! – воскликнула Пэт. – Я уж думала, вы себе все кости переломали.
– Да нет, вроде целы, – успокоил ее Питт, тем не менее с трудом поднимаясь на ноги и морщась от боли. – Разве что погнулись маленько.
– Видал я психов, но такого первый раз в жизни встречаю, – проворчал Маркес, неодобрительно качая головой.
– Может быть, – тут же откликнулся Питт, – но ведь сработало! И даже лучше, чем я рассчитывал.
Осторожно массируя ушибленное левое плечо, он кивком указал на пробитую в кирпичной стене дыру. Боль в ребрах и выбитой ключице временно вывела его из строя, так что Маркесу пришлось в одиночку выламывать кирпичи, расширяя пролом. Отшвырнув в сторону последний обломок кладки, он заглянул внутрь, подсвечивая себе лампой. Процесс обозрения затянулся секунд на тридцать, после чего горняк вновь обратил к терпеливо ожидающим спутникам свою заметно помрачневшую физиономию и с невыразимой скорбью в голосе объявил:
– Кажется, мы здорово влипли.
– А что такое? – удивилась Пэт. – Там нет выхода?
– Выход-то есть, – тяжело вздохнул Маркес, – да только влетит он нам в такие бабки, что страшно становится!
– Бабки? – Питт, прихрамывая, доковылял к дыре и засунул в нее голову. – О нет, только не это! – простонал он.
– Да что там такое?! – взмолилась Пэт, сгорая от любопытства.
– Мотоцикл, – уныло ответил Питт. – Он угодил прямо в винный погреб ресторана и разнес вдребезги сотни полторы бутылок марочного вина, которое сейчас стекает в канализацию.
6
Шериф Джеймс Иген-младший руководил спасательными работами на шахте “Парадиз” и не
