Голос Ханневелла прозвучал холодно и мрачно:
— Вряд ли сейчас подходящее время и место для шуток.
— Почему бы и нет? Кто-то грандиозно разыграл и нас, и тех идиотов. — Питт махнул рукой в сторону уже высадившейся на лед и быстро приближавшейся группы русских. — Все мы — и вы, и я, и русские — играем определенные роли в грандиозной комедии. И кульминационный момент наступит, когда мы все узнаем, что никакого заброшенного корабля в этом айсберге нет.
Он сделал паузу, чтобы выпустить струю дыма.
— Дело в том, что здесь его никогда и не было.
Полное непонимание, но одновременно и надежда отразились на лице Ханневелла.
— Продолжайте, — выдохнул он.
— Помимо показаний радара, экипаж патрульного самолета сообщил, что они заметили во льду контуры корабля. Мы же ничего подобного перед посадкой на лед не видели. Хотя одно это еще ни о чем не говорит. Они находились в самолете и летели с возможной для патрульного самолета скоростью — двести миль в час. Если бы во льду что-то было, с зависшего над айсбергом вертолета было бы гораздо легче все это разглядеть.
Ханневелл внимательно слушал Питта, размышляя над каждым его словом.
— Я не совсем уверен, что правильно понял вас. — Он улыбнулся, — но я начинаю привыкать к вашей манере выражать мысли. Вы что-то скрываете?
— Никакой тайны здесь нет. Вы сами сказали: по известным законам течения и дрейфа, этот айсберг должен находиться на девяносто миль западнее.
— Правильно. — Ханневелл посмотрел на Питта с оттенком уважения. — Итак, что же у вас на уме?
— Не что, а кто, док! Кто-то втянул всех нас, как говорится, в погоню за дикими гусями. Этот некто стер красную метку с айсберга, внутри которого находилось исчезнувшее судно, и сделал точно такую же на другом, расположенном в другой стороне.
— Ну конечно! Был айсберг, над которым мы пролетали час тому назад. Именно такого размера, конфигурации и веса, только без красной метки.
— Вот там-то мы и найдем наш таинственный корабль, — сказал Питт. — Как раз там, где, по вашим расчетам, он и должен находиться.
— Да. Но кто же играет с нами в эти игры? — спросил Ханневелл. Он нахмурился, размышляя. — Совершенно очевидно, что это не русские. Их провели так же, как и нас.
— В данный момент это не имеет значения, — заключил Питт. — Сейчас нам необходимо торжественно проститься с этим плавучим ледяным дворцом и вылететь в открытое море, незваные гости уже прибыли. — Он кивнул на склон айсберга: — или вы ничего не заметили?
Ханневелл действительно ничего не заметил. Но присмотревшись сейчас, он увидел, что первая группа, прибывшая с субмарины, уже карабкалась по склону айсберга. Через несколько секунд, на склоне появились пять человек. Осторожно ступая, они направились в сторону Питта и Ханневелла. Они были одеты во все черное — эти русские моряки — и вооружены до зубов. Даже с расстояния в сто ярдов Питт безошибочно определил в них людей, которые точно знают, что они должны делать.
Он осторожно пробрался к борту вертолета, повернул ключ зажигания и включил двигатель. Лопасти винта еще не успели сделать первый оборот, а Ханневелл уже сидел в кресле, туго пристегнутый ремнями.
Прежде чем закрыть дверь кабины, Питт высунулся наружу и, сложив руки рупором, прокричал в сторону приближавшихся русских:
— Счастливо оставаться. Не забудьте убрать за собой мусор.
Офицер, руководивший группой, сначала прислушался, но поняв, что вряд ли летчик станет кричать по-русски, пожал плечами. Как бы желая предупредить сидевших в вертолете о мирных намерениях группы, офицер опустил автомат и отсалютовал. В этот момент вертолет оторвался от айсберга и устремился в голубое небо.
Удерживая вертолет на минимальной скорости, Питт взял курс на север. Через пятнадцать минут, когда они уже скрылись из виду и радарные установки субмарины не могли засечь их, Питт повернул вертолет на юго-запад. В одиннадцать часов пятнадцать минут они обнаружили айсберг с исчезнувшим судном.
Когда они снизились над гигантской льдиной, и Питта, и Ханневелла охватило чувство опустошенности. Оно появилось не из-за долгих часов поисков — они уже давно вышли из лимита времени, отведенного капитаном Коски, — скорее всего это было связано с самим кораблем. Никто никогда не видел ничего подобного, как будто попали на другую планету. Неземная пустота вокруг айсберга, лучи солнца, проникая в лед, искажали очертания корпуса корабля, постепенно превращая общую конструкцию в абстрактную тень. Все выглядело таким нереальным, что Питту трудно было поверить во вполне очевидный факт существования корабля. Снижаясь на вертолете над льдиной, он надеялся, что спрятанный от людского глаза корабль исчезнет.
Питт попытался сесть на гладкую площадку близко к кромке айсберга, но угол ее наклона оказался настолько большим, что пришлось приземлиться прямо на вершину замурованного корабля. Ханневелл выпрыгнул из кабины раньше, чем шасси коснулись поверхности льда. Скоро он измерял шагами длину корабля, от носа до кормы. Питт присоединился к нему.
— Совершенно необычный, — говорил Ханневелл. — Совершенно. Ничто не возвышается над поверхностью: ни мачты, ни антенны радаров. Каждый квадратный дюйм очень плотно сидит во льду.
Питт достал носовой платок из кармана куртки и высморкался. Он потянул носом воздух, будто пробуя его:
— Пахнет как-то необычно, док!
Ханневелл повернулся к нему и тоже медленно втянул воздух.
— Да. Чем-то отдает. Правда, очень слабо. Не могу определить, чем именно.
— Если бы вы почаще вылезали из своей лаборатории и чуть больше знали жизнь, вы бы сразу уловили аромат какой-то жженой дряни.
— А откуда он исходит?
Питт кивнул на судно у себя под ногами.
— Откуда же еще — оттуда!
Ханневелл отрицательно покачал головой.
— Этого не может быть, и это доказано наукой. Вы не можете ощутить запах неорганической субстанции, закованной в лед, находясь снаружи.
— Мой длинный нос меня никогда не обманывал, — ответил Питт.
Полуденное солнце постепенно побеждало холод. Питт снял свою летную куртку.
— Видимо, где-то протаяло.
— Ну вас с вашим высококвалифицированным носом, — сказал Ханневелл. — Предлагаю не разыгрывать из себя ищейку, а приступить к установке термитного заряда. Единственная возможность пробиться внутрь корабля — это растопить ледяную шубу.
— Мы очень рискуем.
— Положитесь на меня, — мягко сказал Ханневелл. — Я не собираюсь взрывать весь айсберг, а вместе с ним корабль, вертолет и нас с вами. Я хочу начать с малого количества, постепенно прокладывая путь внутрь.
— Меньше всего я думал об айсберге. Я думал об изувеченном корабле. Что если пробиты топливные баки и вытекающим из них топливом залита килевая часть по всей ее длине? Стоит просчитаться и поджечь хотя бы одну каплю, весь корабль вспыхнет, как грандиозный фейерверк.
Ханневелл постучал ногой по плотному ледяному покрову.
— И как же вы намерены пробиться через это — с помощью ледоруба?
— Доктор Ханневелл, — спокойно сказал Питт, — я не стану оспаривать тот факт, что вы известны во всем мире как один из самых выдающихся ученых. Однако, как и многим выдающимся ученым, вам не хватает знаний о практической стороне жизни. То вы говорите о термитном заряде, то о ледорубе. Не берите в голову все эти сложности. Мы просто произнесем: «Сезам, откройся».
