Избранная призналась себе, что ей нравится, как они, похожие на пламенный хвост кометы, струятся по ветру, когда она мчится.
Бег слегка замедлился, когда она перестала концентрироваться. Эльфейм быстро взяла под контроль свои рассеянные мысли, сосредоточилась на том, чтобы сохранять скорость. Поле, по которому она бежала, оказалось довольно ровным, без камней и препятствий, но все равно было не очень умно думать о посторонних вещах. Одна оплошность - и можно запросто сломать ногу. Не очень-то умно забыть об этом. Всю свою жизнь Эльфейм старалась избегать глупых мыслей и поведения. Они были простительны для людей, которые могли ежедневно совершать обычные ошибки, но не для нее. При одном взгляде на Эльфейм сразу становилось ясно, что она отмечена Богиней. Поэтому Избранная сторонилась того, что многие считали нормальным и само собой разумеющимся.
Эльфейм стала дышать глубже и заставила себя расслабить верхнюю часть тела.
«Напрягай нижнюю часть, - напомнила она себе. - Держи все остальное свободным и расслабленным. Пусть работают самые мощные мышцы тела».
Ее зубы блеснули в почти жестокой усмешке, когда она почувствовала, что тело снова собралось и рванулось вперед. Эльфейм нравилось ощущать, как мышцы ног натягиваются, словно струны. Ее руки легко раскачивались, в то время как копыта впивались в мягкий зеленый ковер молодого поля.
Эльфейм много требовала от себя, и тело отвечало ей необузданной силой. Возможно, она была не так быстра при беге на длинные дистанции, как кентавры, но немногие могли обогнать ее в спринте. Даже братья любили хвастаться ее успехами. Еще немного потренироваться, и ей не будет равных. Думать об этом Избранной нравилось так же сильно, как чувствовать ветер, обдувающий лицо.
Она проигнорировала начавшееся жжение в мышцах, понимая, что должна выложиться до конца, несмотря на обычную физическую усталость, но начала постепенно поворачивать так, чтобы в результате описать огромный круг. Эльфейм должна была закончить свой бег там, где начала.
«Но не навсегда, - пообещала она себе. - Не навсегда!»
И рванулась вперед еще быстрее.
- Богиня!… - наблюдая за дочерью, благоговейно прошептала Этейн. - Неужели я когда-нибудь смогу привыкнуть к ее красоте?
«Она особенная, Возлюбленная», - зазвучал в голове матери знакомый голос Эпоны.
Этейн провела лошадь между деревьев, растущих на одном конце поля. Серебристая кобыла остановилась, повела головой и направила уши на наездницу, словно о чем-то спрашивая. Этейн знала, что это животное, тоже являющееся воплощением Богини Эпоны, действительно задает ей вопрос.
- Я просто хочу посидеть здесь и посмотреть на нее.
Кобыла шумно вздохнула.
- Я не шпионю! - с негодованием возразила Этейн. - Я ее мать, поэтому имею полное право посмотреть, как она бежит.
Лошадь вскинула голову, как бы отвечая, что она в этом не так уверена.
- Веди себя с надлежащим уважением, - проявила женщина власть. - Или я в следующий раз оставлю тебя в храме.
Та не удостоила ее комментария, лишь фыркнула. Этейн проигнорировала кобылу, которая теперь демонстративно не замечала ее, и пробормотала что-то о сварливых старых животных, но не очень громко, чтобы не быть услышанной. Потом она бросила беглый взгляд на поле и подняла руку, чтобы защитить глаза от закатного солнца.
Ее дочь бежала с такой скоростью, что нижняя часть ее тела казалась размытой. Она словно летела над блестящими зелеными ростками пшеницы нового урожая. Эльфейм мчалась, слегка наклонившись вперед, с изяществом, которое всегда восхищало ее мать.
- Она смешение самых лучших качеств кентавра и человека, - шепнула Этейн кобыле, которая прядала ушами, чтобы не упустить ни слова. - Богиня, как ты мудра.
Эльфейм закончила длинную петлю своего воображаемого маршрута и повернула к роще, где ее ждала мать. Заходящее солнце обрамляло ее бегущее тело. В его лучах темно-рыжие волосы девочки пылали как огненные. Светило будто запуталось в ее длинных тяжелых локонах.
- Конечно, эти прекрасные прямые волосы она получила не от меня, - сказала Этейн кобыле, пытаясь заправить за ухо непослушную вьющуюся прядь.
Лошадь повернулась к ней и внимательно слушала.
- Рыжий цвет - да, но за остальное ей следует благодарить своего отца.
Дочери также надо было сказать ему спасибо за цвет удивительно темных глаз. Их форма была материнской - большие и круглые, расположенные над высокими тонкими скулами, которые тоже в точности повторяли черты Этейн. Но глаза матери были мшисто-зелеными, а дочерние унаследовали восхитительный черный тон от отца-кентавра. Даже если физические формы Эльфейм не являлись полностью уникальными, ее красота оказалась необычной. В сочетании с телом, которое могла создать только Богиня, эффект был фантастическим.
Эльфейм начала замедлять темп, изменив направление так, чтобы подбежать прямо к группе деревьев, где ее ждали мать и кобыла.
- Нам следует показаться ей на глаза, чтобы она не подумала, будто мы прятались и подглядывали.
Они появились из-за деревьев, и Этейн заметила, как голова дочери резко повернулась в их направлении в инстинктивном защитном жесте. Но Эльфейм почти сразу же их узнала, подняла руку и приветственно помахала. Кобыла громко заржала в ответ.
- Мама! - радостно воскликнула Эльфейм. - Почему бы вам не присоединиться ко мне и не помочь остыть?
- Конечно, дорогая, - крикнула Этейн. - Но только потихоньку. Ты ведь знаешь, что кобыла стареет и…
Прежде чем она успела закончить предложение, «стареющая кобыла» прыгнула вперед, догнала девушку, встала на дыбы, а потом пустилась в легкий галоп, совсем как Эльфейм.
- Вы обе никогда не состаритесь, мама, - улыбнулась младшая Избранная.
- Она просто притворяется перед тобой, - ответила дочери Этейн, но та потянулась и нежно погладила шелковистую гриву кобылы.
- Ой, мама, прошу тебя. Она притворяется… Эльфейм проглотила конец фразы, подняла бровь и понимающе взглянула на мать, чья блестящая кожа была украшена драгоценностями, а соблазнительные одежды изящно окутывали ее тело, прекрасное до сих пор.
- Эль, ты знаешь, что ношение драгоценностей - духовный опыт для меня, - сказала она голосом Возлюбленной Богини.
- Знаю, мама, - прыснула Эльфейм.
Фырканье кобылы было определенно саркастическим, смех Этейн присоединился к хохоту дочери, и они побежали по полю.
- Где я оставила одежду? - бормотала Эльфейм, обращаясь к матери и к самой себе. - Мне казалось, что я положила ее на это бревно.
Этейн смотрела, как дочь карабкалась по упавшему стволу в поисках одежды. На ней был только кожаный топ без рукавов, плотно охватывающий полную грудь, и небольшая полоса полотна, которая обнимала мускулистые ягодицы, поднималась высоко на бедра, а затем опускалась и закрывала тело спереди. Этейн сама придумала этот фасон.
Проблема состояла вот в чем. Мускулистое тело девочки вниз от талии было покрыто гладким конским волосом, ноги у нее заканчивались копытами. Но, за исключением необычайно развитых мышц нижней части тела, она была сложена как обычная женщина. Поэтому ей понадобилась такая одежда, которая хорошо прикрывала бы ее и в то же время не мешала бы свободно развивать сверхчеловеческую скорость, которой та была одарена. Этейн с дочерью экспериментировали со многими самыми разными стилями, прежде чем случайно создали этот наряд, успешно удовлетворяющий обеим потребностям.
Одежда была хороша, однако оставляла на виду большую часть тела Эльфейм. Неважно, что женщины Партолоны всегда с гордостью являли миру свой обнаженные тела. Этейн регулярно обнажала грудь во время ритуалов благословения, чтобы показать любовь Эпоны к женским формам. Когда Эльфейм
