героев делали мне массаж. Первый растирал ступни, а второй — плечи. При этом они не переставая спорили, кто из них достоин моего персонального внимания в ту ночь. Я склонялась к Брэндону. Как-никак, он супермен. Мой дух неожиданно взмыл вверх и протаранил потолок храма Эпоны. Так легко иногда выскакивала пробка из бутылки с моим любимым красным вином.
— Проклятье! — Я принялась хватать ртом воздух в ночном небе.
Да, я знала, что у меня не было никакого тела, но уж поверьте, мне казалось, будто оно никуда не делось.
— Тьфу, тошнит, голова кружится. Чувствую… — Внезапно я поняла, откуда эта растерянность, и заулыбалась. — Точно знаю, что не беременна!
«А ты ожидала, что по-прежнему будешь чувствовать себя таковой даже после рождения ребенка, Возлюбленная?» Меня окутал серебристый смех Эпоны.
— Нет, конечно, но пройдет еще какое-то время, прежде чем я сумею влезть в те симпатичные кожаные штанишки для верховой езды. Я до сих пор чувствую себя толстой и раздувшейся, хотя уже родила.
«После родов дух восстанавливается быстрее, чем тело».
Я расслабилась, радуясь знакомому голосу Богини, звучавшему у меня в голове, но моему бесцельному парению пришел конец, когда Эпона произнесла следующие слова:
«И это хорошо. Сегодня тебе предстоит трудное путешествие, совершить которое на последних сроках беременности было бы небезопасно».
— Что такое? Неужели вновь фоморианцы? — Я попыталась сдержать страх, но от одной только мысли о том, что эти твари вновь перешли границу, когда моя новорожденная беспомощная дочурка спит…
«Речь не о них».
В первую секунду я почувствовала облегчение, затем вспомнила, что случилось незадолго до того, как усталость от родов заставила меня погрузиться в глубокий сон.
— Рианнон!..
«Да», — подтвердила Богиня.
— Но она же мертва! — выпалила я.
«Верно, Возлюбленная».
— Я… не знала, что все это время она оставалась живой внутри того дерева.
От одной только мысли об этом мне по-прежнему становилось нехорошо. Я ведь приложила руку к тому, чтобы упечь ее туда, да и Клинт тоже. За что и поплатился жизнью.
«Рианнон сама избрала свой путь, поэтому и оказалась замурованной заживо. Ни ты, ни Клинт здесь ни при чем. — Как всегда, Эпона читала мои мысли. — Тебе следует знать, Возлюбленная, что перед смертью ее душа наконец-то исцелилась».
— Хорошо, — прошептала я, искренне радуясь.
«Душа Рианнон освободилась от пут темного бога, но Прайдери по-прежнему жаждет власти над той, в жилах которой течет кровь моей Избранной».
— Мирна! — охнула я. — Он будет преследовать моего ребенка?
«Возможно, Возлюбленная. Он ведь пытался перетянуть тебя на свою сторону».
— Ни черта у него не вышло! — заявила я.
«Не выйдет и с Мирной, если вы с Клан-Финтаном будете все время рядом и не позволите ей прислушиваться к его черным увещеваниям».
— Не сомневайся, мы не допустим тех ошибок, что совершили воспитатели Рианнон, — пробормотала я. — Эту девицу избаловали и заласкали. Ей вообще никто ни в чем не отказывал.
«Взять на заметку! Я должна обязательно как следует наподдать Мирне по заднице, если она посмеет распускать язык».
— Моя дочка рано узнает слово «нельзя».
«Видишь ли, Возлюбленная, меня сейчас беспокоит вовсе не Мирна».
— Вот как? — только и сказала я.
«Приготовься, Избранная, и помни, я буду с тобой».
Только я подумала, в какую еще даль забросит меня Эпона, как ясное небо над храмом начало закручиваться в воронку. Я заморгала, глядя на темный конус. Он переместился и открыл передо мной свое жерло, в котором я увидела огненный туннель. Не успела я сосчитать до трех, как мой дух оказался втянутым в этот вздыбленный ад. Я, конечно, понимала, что больше не связана физически со своим телом, но разницы не было никакой. Мне по-прежнему казалось, будто мое сердце сдавлено в груди и я не могу дышать.
В состоянии полной паники я открыла рот, чтобы завопить, но тут мой призрак вырвался из туннеля. Я вообще уже ничего не понимала и не видела. На меня опять накатила тошнота. Я принялась хватать ртом холодный воздух, в который раз удивляясь, каким образом призрачное тело может одолевать такая мерзость. Но вскоре знакомое чувство парения успокоило меня, головокружение отступило.
Я взглянула вниз и поняла, где нахожусь. Чувство радости прогнало последние признаки тошноты. Я снова оказалась в Оклахоме, парила над домом моего детства. Мое призрачное тело начало медленно опускаться сквозь до боли знакомую крышу. Через несколько секунд я уже зависла в центре гостиной моих родителей.
Я старалась не шевелиться. Мне просто хотелось как можно лучше разглядеть комнату. Здесь ничего не изменилось. По-прежнему чисто, но неубрано. Вы понимаете, о чем я. У моих родителей настоящий дом, где люди живут, любят, смеются, а не устраивают такой же показной порядок, как на холодной бездушной витрине. Да что там, даже в моей роскошной спальне, что в храме Эпоны, иногда царит настоящий хаос!
По всем столикам и этажеркам были разбросаны книги. Родители постоянно читают. Их любимый жанр — романы о паранормальных явлениях. Да, их пролистывает даже мой отец. Честно. Это служит доказательством, что некоторые мужчины способны подняться над неандертальским уровнем «Спортс иллюстрейтед» и «Максим».
Горела всего одна маленькая настольная лампа, да и та очень тускло. Я не сразу разглядела отца, который сидел в кресле и крепко спал, потом улыбнулась и твердо сказала себе, что не стану плакать. От одного только вида отца у меня стало тепло на душе. Боже, как я по нему соскучилась. По моему призрачному телу пробежала легкая дрожь, означавшая, что Эпона применила магию и сделала мою незримую оболочку видимой. Я быстро окинула себя взглядом и убедилась в том, что на этот раз, к счастью, не была обнажена. Потом я перевела взгляд на отца, широко улыбнулась и открыла рот, чтобы громко крикнуть: «Сюрприз, папа, это я». Тут книжка на его коленях зашевелилась, забрыкалась и принялась тихонько хныкать.
— Боже правый, это не книжка!
При звуке моего голоса отец вздрогнул, заморгал и сонно оглядел комнату, явно считая, что это ему приснилось. Потом он переложил младенца — ничего себе! — с локтя на плечо и нежно похлопал по запеленатой спинке.
— Папа, откуда, черт возьми, взялся этот ребенок?
Отец снова вздрогнул от удивления. Он перевел взгляд наверх, откуда шел голос, и глаза его округлились.
— Шаннон? Это ты, Чудачка?
— Да, я, папа…
Он не дал мне ничего добавить и спросил:
— С тобой все в порядке? Ничего плохого сегодня не случилось?
— Со мной все хорошо, папа, даже отлично. Сегодня у меня родилась дочь. Ее зовут Мирна. Она потрясающе красива. Теперь ты дедушка!
— Чудачка, девочка моя, как чудесно! — Он переложил младенца с плеча на другую руку, чтобы вытереть слезы.
Я взглянула на младенца, и меня пронзил шок, напоминающий прикосновение к раскаленному железу. Я увидела знакомое личико.
