приятелем.
Убедившись, что оба стали взбираться на борт «Чайки», я собрался ухватиться за толстую веревку штормтрапа, но меня опередил Роберт Корс.
— Знаете, у меня больше прав отомстить за Осселя. Уже хотя бы потому, что я знал его дольше, — с грустной улыбкой произнес он и с проворством морского волка стал карабкаться по штормтрапу. Ничего удивительного, сказывались умения, выработавшиеся годами систематических занятий борьбой.
Я надел затертую чуть ли не до дыр вязаную шапочку, довершив тем самым переодевание в моряка. Затем натянул ее на самый лоб — на тот случай, если на борту «Чайки» окажутся те, кто знает меня в лицо. Набрав в легкие побольше воздуха, я вскоре повис, болтаясь над волнами между двух бортов.
— Вы только вниз не смотрите! — крикнул мне Хенк Роверс.
И я следовал этому совету, фут за футом одолевая непривычную лестницу. Довольно основательно приложившись к борту «Чайки», я ощутил засунутые за пояс и спрятанные под бушлатом нож и тот самый пистолет, что спас мне жизнь совсем недавно. Как ни мешало оружие, с ним все же было куда спокойнее.
Опередивший меня Поол уже перебрасывался шутками на палубе с матросами «Чайки». Темой наверняка стала его опаленная порохом физиономия. Взобрался и Роберт Коре, а вот уже и я видел перед собой лица матросов, дожидавшихся нас. На них не было ни настороженности, ни враждебности. Спрыгнув на палубу, я стал отдуваться, словно после тяжких трудов.
Высоченный детина с огненно-рыжими волосами, на целую голову выше даже Роберта Корса, хлопнул меня по плечу так, что я невольно присел.
— Недурно же тебя потрепало, дружище. Нелегко, наверное, тащиться через Зейдер-Зе на таком крохотном корыте.
Я без слов кивнул, предпочитая не ввязываться в разговор на морские темы из опасения попасть впросак. Вслед за мной на палубу торгового корабля поднимался остальной передовой отряд — частью матросы, частью борцы. Заметив, как неуверенно держатся они на ходившей ходуном палубе, я убедился, что затягивать спектакль ни в коем случае нельзя — их вмиг отличат от бывалых моряков именно по походке.
И верно.
— Что это за придурки? Да они еле ноги волочат! — изумился рыжеволосый детина. — Эй вы! Вы хоть раз ступали на корабельную палубу?
Я быстро переглянулся с Корсом. Хенк Роверс и Ян Поол тоже во все глаза смотрели на нас. Я понял, что больше медлить нельзя. Строго говоря, приказ должен был последовать от Иеремии Катона, но его не было видно на борту «Чайки».
— Вперед! — скомандовал я, выхватывая двуствольный пистолет.
Одновременно со мной оружие выхватили и мои товарищи. Не успели матросы «Чайки» и глазом моргнуть, как все оказались под прицелом.
Не сводя пистолета с рыжеволосого, я произнес:
— Стой на месте и не шевелись! Отвечай на наши вопросы! Если ты не виноват, тебе ничего не грозит!
— А в чем я должен быть виноват? — злобно рявкнул он в ответ. Этот парень явно был не из пугливых. — В чем, я тебя спрашиваю?
— Во всем, что на совести жерардистов! Если у них еще осталась совесть!
Упомянув о жерардистах, я пристально наблюдал за выражением лица рыжеволосого. И угадал — детина мгновенно насупился и теперь уже струхнул не на шутку. Сомнений быть не могло — он тоже в рядах заговорщиков. Поскольку их организация по составу своему была весьма пестрой, не следовало исключать, что жерардистов полно и среди простых матросов.
Невзирая на пистолет у меня в руке, рыжий верзила завопил во всю глотку:
— Тревога! Все наверх! Мы…
Его последние слова потонули в грохоте выстрела. Верзила схватился за грудь, куда угодила выпущенная в упор пуля. Я увидел дыру размером в ладонь. Рыжеволосый пару секунд безмолвно глядел на меня выпученными в ужасе глазами, и свалился передо мной как подкошенный.
И вокруг разгорелась ожесточенная рукопашная схватка.
Роберт Корс вместе со своими учениками бросились на противника, позабыв о выданном им оружии, положившись на опыт борьбы. Какой-то матрос, выхватив кривой тесак, надвигался на Корса, но тут же, отлетев шагов на пять, с размаху грохнулся о перила и застыл в неподвижности. Роберт Корс тут же подбежал к нему и, заехав по голове хорошим ударом обеими кулаками, успокоил его надолго, если не навсегда. Выхватив зажатый в руке матроса нож, он швырнул его за борт.
А вот Яну Поолу и Хенку Роверсу, похоже, не везло. На моих приятелей наступала четверка крепких с виду моряков, оттесняя их к перилам. Я заметил у Роверса свежую рану на лбу, но он бесстрашно схватился с каким-то громилой раза в два выше его и шире в плечах. Ян Поол, который был посильнее, взял на себя троих оставшихся. В руках у Поола я разглядел кусок каната, которым он, размахивая, словно плетью, отгонял нападавших.
Я собрался было выстрелом из второго ствола вызволить Роверса, но раздумал. Мало того что я был, как нетрудно догадаться, никудышным стрелком, хоть Деккерт и хвалил меня за сообразительность по части обращения с пистолетом. Но о какой меткости можно говорить при такой качке? Вдобавок Роверс и его противник, сцепившись, катались по скользким доскам палубы — того и гляди, угодишь в своего.
Тем временем все больше моряков из команды «Чайки» высыпали на палубу и вступали в схватку. Но мне было не до них — надо было срочно выручать своих.
Я бросился на корму. Там противнику Роверса все-таки удалось повалить старика на палубу. Матрос уже занес руку с деревянной дубиной, явно намереваясь размозжить голову моему приятелю.
Одним прыжком одолев несколько футов, я рукояткой пистолета ударил неприятеля по затылку. Конечно, моему оружию было далеко до дубины, но удара вполне хватило, чтобы утихомирить жирного матроса, и через мгновение тот лежал, растянувшись на палубе. Роверс, проворно поднявшись, схватил выпавший нож и виртуозным жестом перерезал противнику глотку. Ярко-алый фонтан ударил на полфута вверх, едва не окатив нас.
— Да не смотрите вы с таким ужасом на это, Зюйтхоф! — прохрипел Роверс, указывая окровавленным клинком на умиравшего матроса. — Тут уж либо ты его, либо он тебя. Другого не дано. Вот так-то!
Кивнув, я повернулся к Яну Поолу. Судя по всему, моя помощь не понадобилась. Двоих он уже уложил, а третьему накинул на шею удавку из толстенной веревки. Удавка сработала — несколько секунд спустя морячок с «Чайки», выпучив глаза и посинев, словно баклажан, испустил дух, судорожно дрыгнув на прощание ногами.
— Если б не вы, уж и не знаю! — выкрикнул Поол. — От души благодарю! Вот только не успел прийти на помощь Хенку. Да, стареет Роверс для таких забав!
Услышав это, Ровере лишь презрительно фыркнул. А палубу «Чайки» уже заполняли мушкетеры. Загремели выстрелы. Ряды матросов корабля постепенно редели, оставшихся в живых оттесняли с палубы. К густому туману добавился вонючий пороховой дым. Одни мушкетеры спешно перезаряжали мушкеты, другие, выхватив шпаги, нападали на оставшихся матросов. В толпе мушкетеров я заметил и Катона. Инспектор выкрикивал команды своим людям.
Вдруг я заметил, как на полубаке двое наших противников колдуют у пушки на вращающемся лафете. Торопливо зарядив орудие, они направили его как раз туда, где стоял Катон. Не тратя драгоценные секунды на раздумья, я, как обычно, почти наугад выстрелил. И, как и следовало ожидать, промахнулся — пуля прошла мимо, попав в деревянные перила. И до смерти напугала обоих незадачливых канониров — они тоже промахнулись: ядро просвистело в футе от Катона и угодило в грот-мачту.
Инспектор, поняв это как предостережение, тут же скомандовал мушкетерам, и те открыли огонь по полубаку. Матрос, еще мгновение назад подносивший фитиль к пушке, судорожно взмахнув руками, сверзился в море, ударившись по пути о массивные перила. Его товарищ, видя такое, моментально ускользнул с палубы.
Я повернулся к Роверсу и Поолу:
— Ну, здесь, наверху, похоже, чисто. Пошли вниз!
