обнажении юмористического несоответствия между переживаниями, чувствами героев и теми словесными формулами, какими они пользуются, — старыми сентиментально-бытовыми у Людмилочки и Васи, ультрановыми, ультраделовыми, социально-экономическими у Тони и Абрама.
Две последующие комедии, написанные позднее, уже в начале 30-х годов, — «Миллион терзаний» (1931) и «Дорога цветов» (1933), — несомненно и по творческой манере, и тематически также примыкают к сатирическим произведениям Катаева. Издеваясь над различными проявлениями ненавистного художнику мещанства, В. Катаев утвердил на сцене новый по своему духу и направленности советский водевиль: острый, непримиримо обличающий мир собственников, их жизненные «идеалы», чувства, мысли, их быт.
Значение сатиры Валентина Катаева во второй половине 20-х годов в том, что оружие смеха художник неизменно направлял против буржуазно-реставрационных взглядов.
Роман «Время, вперед!» положил начало новому этапу в творчестве Катаева. Теперь в центре повествования встал главный герой эпохи — советский человек, труженик и созидатель, показанный уже не только в быту, но и в основных своих делах, в самом процессе строительства социализма.
В годы, когда формировался замысел романа, в стране начиналась величественная и суровая борьба за социалистическое переустройство народного хозяйства, всей народной жизни.
Партия и правительство всемерно помогали писателям включиться в социалистическое созидание. Центральные газеты и журналы систематически посылали литераторов на производство и в колхозы, организовывая выезды целых бригад на крупные новостройки.
В 1929 году «Литературная газета» вводит специальный отдел — «Писатели на фронте соцсоревнования». Журнал «30 дней» организует выезд писателей в образцовую сельскохозяйственную коммуну «Герольд». Результатом поездки явился очерк Катаева «Путешествие в страну будущего» (1929) и пьеса «Авангард» (1929), драматургический узел которой заключался в борьбе за создание сельскохозяйственной коммуны в столкновении с классовыми врагами. Творческие интересы писателя, однако, вели его на производство, в рабочую среду, его захватывали проблемы развертывающейся индустриализации страны, размах событий, героический их пафос.
Вместе с Демьяном Бедным, с которым его в эти годы связывала творческая дружба, Катаев в 1930 году побывал на Днепрострое, написав очерки для «30 дней», затем на Ростсельмаше и, наконец, у горы Магнитной на Урале.
Вся страна жила великими задачами, поставленными Коммунистической партией, жила этим и советская литература. В начале 1930 года Маяковским был написан «Марш времени». Катаев вспоминает о встрече с поэтом, когда тот прямо на улице, «в ритм своих стремительных шагов» прочел ему знаменитый марш: «Это было поэтическое выражение чувств, владевших советским народом, который, начиная великие свои пятилетки, делал первый могучий бросок в будущее»[5]. Стихотворение отвечало мыслям и глубочайшим переживаниям самого Катаева. «Я сказал, — вспоминает писатель, — чудесное название для романа — „Время, вперед!“. Мы опережаем время нашими стройками, жизнью, развитием. Это вы правильно нашли.
Маяковский ответил:
— Вот вы и напишите. Я романов не пишу.
…Я попал в Магнитогорск. И увидел бригады, темпы. Романа еще не было, но я знал, что напишу „Время, вперед!“»[6].
В Магнитогорск Катаев приехал как корреспондент «Рабочей газеты». Он принимал участие также и в работе газетных бригад «Экономической жизни», помогал переносить опыт магнитогорской стройки на другие предприятия.
Над романом Валентин Катаев работал около двух лет, опубликовав его к концу 1932 года. Это было одно из первых произведений о стройках пятилетки. В конце 1930 года появились документальный «Рассказ о великом плане» М. Ильина и роман Леонида Леонова «Соть», где речь шла о том, как под могучим натиском нового отступает таежная, кондовая Русь. Мариэтта Шагинян в феврале 1931 года закончила «Гидроцентраль» — роман об электрификации народного хозяйства Армении, изобразив на этом фоне ломку всех старых социальных и личных отношений, обрисовав судьбы героев, живущих уже в «новом атмосферном слое». А в 1932 году Константин Паустовский, обратившись к документальной прозе, в книге «Кара-Бугаз» рассказал о строительстве крупного промышленного комбината, о крушении вековечного косного быта кочевников, о том, как в пустыню ворвалась машинная техника, пришли новые люди — большевики. Роман «Энергия» Федора Гладкова, посвященный Днепрогэсу, в том же 1932 году говорил о днях и трудах партийного руководства на крупнейшем строительстве.
«Время, вперед!» — роман-хроника, как назвал его автор, — рисует всего лишь один день на строительстве огромного промышленного центра на Урале. Но в событиях этого дня встает героическая эпоха первой пятилетки.
Одна из существенных черт романа — острое чувство патриотизма, чувство гордости революционной родиной, пронизывающее всю книгу, от начала до конца.
Катаев показывает, что становление социализма происходит в кипении страстей, в ожесточенной борьбе нового со старым. В центре романа — образ строителя Маргулиеса, человека подлинно творческого размаха, новатора. Его столкновение с одним из руководителей стройки, инженером «академической закваски» Налбандовым, — это столкновение передового и консервативного направлений. Налбандов — против «рискованных экспериментов», против «варварской быстроты работы». Он ненавидит Маргулиеса за то, что «слишком смело и неуважительно ревизовали на шестом участке законы. Слишком нагло подвергали сомнению утверждения иностранных авторитетов и колебали традиции».
Переходя на скоростной метод работы, молодой инженер учитывает не только техническую сторону дела, но и внутреннее состояние людей, энтузиазм бригады. Налбандов способен лишь иронизировать: «Энтузиазм — быть может, это и очень красиво, но малонаучно». Для Маргулиеса — «понятие энтузиазма входило одним из элементов в понятие техники». Он видит не безликую массу рабочих, как Налбандов, а творческий коллектив, то есть богатство и разнообразие индивидуальностей.
На протяжении всего романа писатель показывает, как духовно обогащаются люди, объединенные коллективом. На шестом участке возникает соревнование бригад. Недавно сформированная бригада Ищенко прилагает все силы, чтобы подтянуться до уровня передовых. Наблюдая за бригадой Ермакова, Ищенко впервые начинает анализировать весь процесс бетонирования: подмечает ошибки, ищет слабые звенья и способы, какими их можно укрепить, — он мыслит.
И то, что находят Ищенко и его бригада, дает толчок дальнейшему подъему труда на всем строительном участке. Настил для бесперебойного подкатывания тачек помогает другому герою, Ханумову, внести новые усовершенствования в производственный процесс. Он не только замечает недостатки в конструкции бетономешалки, но и находит простой способ их исправления. Важнее, однако, иное: Ханумов добровольно отдает свою «находку», свой секрет сопернику Ищенко, когда тот ставит мировой рекорд. В этом поступке раскрывается внутренняя сила нового человека, его душевное богатство. Ханумов захвачен общей работой, «минутами он забывал, что это была не его бригада». Индивидуалистические соображения уже стали узки, как старая, не по росту, одежда для героя, который почувствовал себя членом созидающего коллектива.
Однако Катаев не только утверждает новый мир. Роман «Время, вперед!» ведет наступление, полемизирует, сатирически осмеивает все обветшавшее, отживающее, тормозящее поступательный ход истории. Лирико-романтическому образу юной Советской страны в романе противопоставлен сатирический образ старого мира, воплощенный в стране доллара.
Раскрывается эта тема в судьбе американского инженера Томаса Биксби, который в качестве специалиста приглашен в Советский Союз на строительство металлургического комбината. «Фома Егорович», как его дружески называют на участке, честный трудовой человек, представитель зарубежной служилой интеллигенции. Трагедия его в том, что он отравлен воззрениями и идеалами собственнического мира. Его жизненная задача — скопить двадцать тысяч долларов, открыть строительную контору, «положить первый камень будущего богатства…». Банковский кризис разрушает мечты Томаса Биксби, он теряет накопленные тяжким трудом деньги. Здесь терпит крах не только человек, но и порочный жизненный принцип.
