Ни в чем не скуден дом богатый: Ни в хлебе, ни в вине, Ни в мягкой рухляди камчатой, Ни в золотой казне. Хозяин, староста округа, Родился сиротой, Без рода, племени и друга, С одною нищетой. И с нею век бы жил детина, Но сжалился мужик: Взял в дом, и как родного сына Взрастил его старик. Большая чрез село дорога; Он постоялый двор Держал, и с помощию бога Нажив его был скор. Но как от злых людей спастися? Убогим быть — беда; Богатым — пуще берегися И горшего вреда. Купцы приехали к ночлегу Однажды ввечеру, И рано в путь впрягли телегу Назавтра поутру. Недолго спорили о плате, И со двора долой; А сам хозяин на полате Удавлен той порой. Тревога в доме; с понятыми Настигли, и нашли: Они с пожитками своими Хозяйские свезли. Нет слова молвить в оправданье, И уголовный суд В Сибирь сослал их в наказанье, В работу медных руд. А старика меж тем с моленьем Предав навек земле, Приемыш получил с именьем Чин старосты в селе. Но что чины, что деньги, слава, Когда болит душа? Тогда ни почесть, ни забава, Ни жизнь не хороша. Так из последней бьется силы Почти он десять лет; Ни дети, ни жена не милы, Постыл весь белый свет. Один в лесу день целый бродит, От встречного бежит, Глаз напролет всю ночь не сводит И все в окно глядит. Особенно когда день жаркий Потухнет в ясну ночь И светит в небе месяц яркий, — Он ни на миг не прочь. Все спят; но он один садится К косящему окну. То засмеется, то смутится И смотрит на луну. Жена приметила повадки, И страшен муж ей стал, И не поймет она загадки, И просит, чтоб сказал. «Хозяин! Что не спишь ты ночи? Иль ночь тебе долга? И что на месяц пялишь очи, Как будто на врага?» — «Молчи, жена, не бабье дело Все мужни тайны знать: Скажи тебе — считай уж смело, Не стерпишь не сболтать». — «Ах, нет! вот бог тебе свидетель, Не молвлю ни словца; Лишь все скажи, мой благодетель, С начала до конца». — «Будь так — скажу во что б ни стало. Ты помнишь старика; Хоть на купцов сомненье мало, Я с рук сбыл дурака».
