фонтаны щебня приближались, Олег вжался в землю, притиснув девушку, прикрыв ее собой.
Маэстро стоял на самом краю обрыва недвижно, словно Каменный гость. Полы длинного плаща трепетали под воздушными струями, грозная машина приближалась…
Пистолеты в руках Маэстро заплясали, изрыгая свинец; вертолет вихрем промчался над ним, усыпав с головы до ног вырванной из каменистого грунта щебенкой.
Очередь распорола обшивку двух автомобилей, один просто стал похож на дырявый жестяной муляж, другой — разлетелся на части, опалив пространство вокруг клубом огня.
Маэстро остался невредим. Он продолжал стоять на краю обрыва во весь рост.
Улыбка застыла на бледном лице, а глаза… Ей показалось, что они сияли ребяческим восторгом. Похоже, у него действительно был договор со смертью, и смерть свои обязательства выполняла.
Пока вертолет делал боевой разворот, Маэстро успел заменить обоймы.
Тяжелым басом гудит фугас, Ударил фонтан огня…
А Боби Джон пустился в пляс:
— Какое мне дело до всех до вас, А вам — до меня, — пропел он негромко. Лицо его было сосредоточенным и необыкновенно спокойным.
Пулеметы загрохотали вновь. Фонтанчики приближались. Вертолет слегка болтало, потряхивая от отдачи: это был не «крокодил», боевой «Ми-24», а обычный милицейский «фонарь», оснащенный на скорую руку спаренным «эрликоном». Маэстро с видимым удовольствием наблюдал, как сверкающие в лучах солнца латунные гильзы сыплются в море — будто гора золотых червонцев, которыми давно оплачена чья-то жизнь.
Когда вертолет пронесся сверху. Маэстро успел выпустить в его металлическое брюхо всю обойму. Вертолет дернулся; пилот произвел разворот и бросил машину в атаку сразу, со стороны берега. Он надвигался стремительно, низко над землей, желая срезать острыми жалами очередей человека в черном.
Маэстро ухмыльнулся, ощерившись, прошептал одними губами:
— Все счеты.
Быстро поднял пистолет и направил ствол в ведомую ему точку.
Будто черная тень пронеслась над лежащими Олегом и Алей, и через несколько секунд девушка услышала неровный скрежет, взрыв — и все разом стихло. Кое-как она выбралась из-под отяжелевшего от ранения Гончарова, на четвереньках подползла к близкому обрыву и глянула вниз.
Вертолет, разваленный на куски, догорал на галечном пляже. Там же, у самой кромки воды, лежал Маэстро. В своем черном плаще, похожем на концертный фрак, с высоты он казался штрихом, оставленным кистью китайского мастера на шелке… И штрих этот расплывался, и накатная волна прибоя доставала до него…
…Автомобиль чувствительно тряхнуло, Аля неловко повернулась и охнула: боль оказалась внезапно острой. Водитель услышал ее стон. Машина замедлила ход, пошла тише и вскоре застыла в тени нависших над дорогой акаций. Аля замерла.
Открыть глаза и посмотреть, где она и кто ее захватил, было страшно. Хлопнула водительская дверь, девушка сжалась в комочек, готовая мгновенно разогнуться и врезать пяткой в самое уязвимое место этому одинокому волку, решившему, что она совершенно беспомощна, даже не потрудившемуся ее связать. Она приготовилась. ощущая, как бешено колотится сердце.
— Открывай глаза, девочка, от жизни не зажмуришься. Аля почувствовала, как изморозь мгновенной волной прошла по спине, вскинулась, села, глядя во все глаза на наклонившегося к ней мужчину, произнесла одними губами:
— Маэстро…
— Он самый.
— Ты… вы живы?
— Призрак. Во плоти. — Маэстро невесело усмехнулся. — Лукавый играет с человеком, как кошка с мышкой. Признаться… мне эта игра не доставляет уже никакого удовольствия.
— Как вы… — Давай уже на «ты», девочка. Глупо и неестественно я такой ситуации выкать.
Аля кивнула, глядя в одну точку, и весь ее разом поглупевший и чуть виноватый вид говорил о том, что она не очень-то верит в происходящее. Вернее, не верит совсем. И ждет только часа, чтобы проснуться.
— Ты мне приснился.
— Вот как?
Аля нашла пачку с сигаретами, чиркнула кремнем зажигалки, затянулась, вдохнув в легкие горько- щемящий дым. Тряхнула головой. Нет, это уже не сон. Явь.
— Ну надо же… — тихо произнесла она. Помолчала, снова тряхнула головой, чуть поморщилась от боли в шее… Явь. Пустая дорога. Утро начинающегося жаркого дня. Джип, Мужчина. Самый опасный из тех, кого она когда-либо знала. И самый безжалостный. И… и самый одинокий. Ну да, бесконечно одиноким был и Гончаров, когда они только встретились… Такой же одинокий, как и она сама… Но… все это было здешнее одиночество, живое. В нем была и горечь. и боль, и отчаяние, но не было безнадеги.
А Маэстро… Его одиночество еще тогда показалось Але безмерным, бездонным, ледяным, словно одиночество Кая, так и выросшего в замке Снежной королевы. И сейчас Маэстро выглядел так, будто уже перешел в тот, иной мир, но что-то остановило его на мостках через Лету, чей-то окрик или приказ… И он вернулся. Зачем? Чтобы уйти не одному?
— Ты поседел, Маэстро, — сказала девушка едва слышно.
— С людьми это случается, — улыбнулся он.
— Как ты выжил? Как оказался здесь? Как…
— Погоди. У тебя что-нибудь болит?
— Нет. Только шея. Немного. Я ударилась? Была авария?
— Ты удивишься, но у тебя случился обычный обморок.
— Обморок?
— Да. Ты выскочила на своем «броневике» мне под колеса на такой скорости, что спасла тебя случайность. Видимо, чтобы не напрягать нервную систему излишне и не усложнять со страхами, ахами и охами, твое мудрое подсознание велело мозгу и телу шлепнуться в отключку, как это бывало у дам прошлого века при известии о беременности… Словно предыдущие миллион лет люди размножались почкованием… Я тебя перенес на заднее сиденье к себе. Вот и вся история.
— Что стало с автомобилем?
— Естественно, твой джип потерял товарный вид. Впрочем, у меня сложилось впечатление, что автомобиль-то как раз чужой.
— А те, что гнались за мной? Ты… убил их?
— А кто за тобой гнался? И почему? Девушка не ответила. Только тряхнула головой, словно пытаясь согнать наваждение…
— Маэстро! Откуда ты взялся?! От-ку-да?!
— Долго рассказывать. Ладно. Перелезай на переднее, поболтаем.
Аля послушно кивнула, вышла из машины, устроилась рядом с усевшимся за руль Маэстро. Мотор заурчал ровно, автомобиль плавно тронулся и заскользил по дороге. набирая скорость, И Аля вдруг поймала себя на том, что абсолютно не воспринимает реальность происходящего: все слишком буднично, чтобы оказаться явью! Но… теплый летний ветерок струился в приоткрытое окно, шевелил волосы, ласкал правую щеку; ароматы выгоревших степных трав, недальнего моря, полынной пыли… Уж они-то были абсолютно реальны!
— Сигарету? — нарушил, наконец, молчание Маэстро, и эта простая фраза вернула Алю на землю. Все абсолютно реально и очень скверно!
— Что-то не хочется.
Маэстро прикурил от автомобильной зажигалки, не разжимая губ, выпустил струю дыма… Аля скосила на него глаза: ну да, он, Маэстро, во плоти, только совсем седой, похудевший, и этот шрам… И кажется, следы безобразных ожогов.
Девушка почувствовала, что волнуется отчего-то… Сама вытянула сигарету из пачки, прикурила,
