– Да, не апельсин очистить… Но в принципе – на исполнителя выйти можно…
Понятно, если грохнули персЯ ну и убийство получило широкий резонанс – тут тебе и люди, и техника, и ФСК, и военная контрразведка, работаем без трений – все ж одну земельку носом роем… Да не мы одни – у жертв своя «служба безопасности» имеется, свои источники, свои информаторы, и отчета давать никому не нужно…
Тоже работают… На результат.
– И кто успешнее?
– Да когда как… Сам знаешь… Наверняка не угадать…
– Но и прогадать нельзя.
– Делаем, Олег, что можем. И что не можем – тоже. Кругов смотрит на затухающие угольки костерка. Берет коньяк, наливает чуть больше половины.
– Тебе плеснуть?
– На донышко.
– Ну а теперь слушай, кого, как… Последний месяц, говоришь, интересует?
– Крайний.
– Ну крайний, так крайний. Запоминай…
Игорь говорит коротко и точно, не забывая существенных деталей, по часам, сутки за сутками… Оценку дает тоже немногословно, но мотивирует…
Внимаю молча. Словно спецбюллетень читаю – для служебного пользования.
Раньше они так и назывались – СПб. Под номерами и кодовыми обозначениями. Смотря кто какую тему отрабатывает. Дополнительные агентурные данные к открытой аналитической разработке. Бывали уже систематизированные, чаще – сырые.
Крутов перечисляет сейчас не просто сырые – «мокрые». Чувствую я себя в этой «воде» неважно, – то, что для Игоря очевидно, он не объясняет; уже начинаю «тонуть».
– Стоп, Игорек… Дай переварить… Да, и вот еще… Обрати, пожалуйста, внимание на случаи с особым профессионализмом исполнения. Неординарные, замаскированные под стандарт… То, что тебя беспокоит…
Крутов смотрит на меня внимательно.
– Это твои прикидки или имеешь что сказать?
– Прикидки, но достаточно мотивированные.
– Случаи, говоришь… Да, такие есть. Концы с концами сходятся, но в том-то и штука, что как-то нарочито, что ли… Ну а особый профессионализм – это там, где работали люди или человек, прошедший подготовку в спецподразделениях либо спецслужбах…
– Их что-то выделяет?
– Да, но не почерк, его-то каждый раз меняют… Я бы сказал – особая тщательность исполнения. Ювелирная работа. Таких людей очень немного, это одиночки… Даже контакты с заказчиком, по-видимому, стараются проводить «заочно»; их профессионализм – лучшая гарантия хорошо сделанной работы для одной стороны, оплаты – для другой. Полагаю, время от времени эти «волки» работают с кем-то в паре – так результативнее.
– Игорь, вспоминай, что похоже на стереотип, но не вписывается…
– Многое, Дрон, многое… Ряд «хулиганских» нападений с трупами в итоге: понимаешь, что получается, – злостное хулиганство плюс непредумышленное убийство, а это совсем другие сроки и кары, чем теракт или умышленная «мокрота»… Несколько самоубийств… Одно особливо не вписывается: парень тридцати с небольшим, красавец, спортсмен, девки косяками, очень небедный – сиганул с шестнадцатого этажа… Алкоголь в крови, но немного… Ни причин, ни мотивов…
– Псих?
– Нормален… был. Ну да это еще в сентябре произошло, ты на пляжах загорал.
– Имя не вспомнишь?
– Козловский, как певца. А звали… Димитрий… нет…как-то на «сэ»…
– Сергей? Саша?
– Денис! Ну да, Денис!
– На «сэ», – подкалываю я. Судя по описанию, тот самый Денис, что «выплывал» в разговоре с Леной. На чердаке у Тимофеича… Да, славная была погодка, не то что теперь…
– Так «лошадиная фамилия»… Да и пашу я тоже как лошадь. Ненормированно.
Пока друг какой не объявится – ужином угостить. На природе. Под мокрый снег с дождем…
– Романтика – сестра юности… – констатирую я.
– И любовница дурости, – дополняет Крутов.
– Ну ты ци-и-и-ник…
– Похлебай с мое…
– Вот уж нет. Кесарю – кесарево, а что положено быку – так это телка.
– Хм… хорошо, что напомнил… О «телках», кстати. Тут вообще-то «замочили» одну, причем совсем не в тему. Да. и вообще, день был странный какой-то… Полная несвя-зуха… «Жмуров» – воз и маленькая тележка.
– Излагай.
– Линда Клаунснакайте, тридцати четырех лет, убита с близкого расстояния из пистолета, вероятно, с глушителем, типа офицерский «вальтер» образца 1938 года.
– Не частое оружие…
– Да сейчас чего только нет! Хотя – такой «вальтер», ты прав, редкость.
Пойдем дальше. Убили ее у мусорных баков, в каком-то проулке пустынном, труп пролежал часа три, пока обнаружили… Да, и еще – на ней не было белья.
– Изнасилование?
– В том-то и дело, что нет, она просто его не надела.
– Да сейчас многие девчонки трусики не носят – только чулки. Этакий французский шик – ресторан, длинное платье…
– Не гони, лютый. Не об том бакланишь, – смеется Игорь.
– А ты «феней» не стращай. Дело говори.
– Холодно на улице было. Дрон, минус три, а на ней – ни колготок, ни трусов – юбка, плащ… Красиво?..
– Наверное. Только холодно – отморозить чего могла. Да не успела.
– Мы наводили справки об этой Линде, само дело райотдел взял потом, – дама была очень нсбедная, ну а насчет потрахаться – весьма необузданных нравов, даже по нашим временам. Бисексуалка, садомазохистка…
– У богатых – свои причуды, – говорю я, а сам вспоминаю Приморск и тамошний «веселый особнячок»… – А чем она занималась, небедная эта?
– Да как все – импорт-экспорт, не моя это епархия. У ребят, конечно, спрашивал, фирма богатая. Да не в том дело – эта бикса с утра уже отымела мальчишечку шестнадцати годов и девчонку девятнадцати…
– И, забыв одеться, пошла по холодку – проветрить гениталии…
– Дрон, не перебивай. Баба была со сдвигом на сексе, оно понятно…
– И естественно…
– Ну, блин!
– Красивая хоть?
– Тебя что интересует, материал по делу или объем ее бедер?
– Игорек, не горячись. Красота – тоже материал. Она же-и оружие.
– Стоп! Ты попал! Я прикинул, что заставило такую крутую стерву – а стерва она, поверь, была немаленькая, уж я пообщался с сотрудниками фирмы, доверительно…
– Ты умеешь…
– Так вот что ее заставило бросить все дела, отменить важную деловую встречу и с голым задом не идти даже – лететь в переулок, где ее пристукнут?!
– Неужели подпольный съезд РСДРП?
