Глава 62
Я подождал, пока глаза парня подернутся туманом наркотического кайфа, поколдовал с ампулками и добавил к скополамину кубик препарата, именуемого знающими людьми «акулой». Почему «акулой» – не ведал никто. Может, оттого, что «хватал» он «потрошимого» безжалостно и скоро? Или потому, что ученое его название не всякий и выговорит? Зато результаты – блестящие.
Торопился я медленно, как и надо в таком деликатном деле, как допрос с помощью спецпрепаратов. Незнакомец сопротивлялся, понятное дело, концентрируя волю, но при таком сочетании это ему вряд ли поможет. И все же лучше всего – искать контакт: задеть в чувственном сознании клиента что-то исключительно важное, существенное, такое, рядом с которым все остальное, будь то тайны боссов или номерные счета в инобанках, – просто шелуха.
И тут на запястье у парня увидел наколку: «Толик». И – чаечку, парящую над одинокими волнами. На блатном лексиконе это что-то означает, но у Толика на руке именно наколка, а не татуировка; когда-то такие были модны среди дворовой пацанвы, и кололи они друг другу всякие значки по подвалам… Давно, в пятидесятые, сейчас ни одному шибзику-недолетку и в ум не придет мучить себя портняжьей иглой… А эта наколка была именно такая; в зоне, даже на малолетке, сделали бы профессиональнее. А это значит…
Парень явно поплыл по волнам вынужденного кайфа; его светло-карие глаза стали похожи на закатное небо, время от времени перекрываемое тучами, когда он проваливался почти в полное забытье.
– Толик, ты детдомовский? – быстро спросил я.
Парень не успел сосредоточиться, чтобы хоть как-то проявить волю:
– Да.
– А Ильич – благодетель?
Молчание.
– Ильич вытащил из детдома?
– Да.
– Остальных ребят тоже?
– Нет.
– Ребята дерганые?
– …
Я ругнулся про себя за неконкретно поставленный вопрос. Переспросил:
– Ребята воевали?
– …
– Ты не знаешь?
– Нет.
– Сколько вас?
– …
– Сколько человек прибыло в Покровск?
– Вся группа, – ушел от ответа Толик.
– Задача?
– Не знаю.
– Приказы отдает Ильич?
– Да.
– Вы выполните любой приказ?
– Да.
– Тебе приходилось убивать?
– Да.
– На войне?
– Нет.
– Сколько человек в группе?
– Двадцать… четыре…
Парень явно силился противостоять наркотику, но для этого нужны оч-ч-чень специфические навыки, у него таких не было.
– Есть еще какие-то группы в городе, подчиняющиеся Ильичу?
– Не знаю.
– Ильич самый старший?
– Нет.
– Ты прошел спецподготовку?
– Да.
– В группе есть инструкторы?
– Да.
– Ваша задача – охранять?
– Да.
– Вы взяли под охрану всю территорию завода?
– Нет.
– Вы патрулируете территорию?
– Да.
– Вы патрулируете подходы к заводу?
– Да.
– Вы взяли под плотную опеку спеццех?
– Да.
– Производственные помещения?
– Нет.
– Лабораторию?
– Да.
– Административный корпус?
– Нет.
– Средство внутренней связи рация «Эхо»?
– Да.
– Длина волны?
– М-м-м…
– Длина волны?!
– М-м-м…
– Тебя били в детдоме?
– Да.
– Ильич научил тебя быть сильным?
– Да.
– Ты убивал?
– Да.
– Твои родители погибли?
– Н-н-нет.
– Отец жив?
– Н-не знаю.
– Мать?
– Да.
– Ты нашел своих родителей?
– Нет.
– Это важно. Им нужна твоя помощь. Найди их.
Парень задергался, замотал головой, я крепко сжал его голову между ладонями и уставился в лихорадочно блестевшие зрачки:
– У тебя есть братья или сестры?
