Он. Я работаю здесь сторожем. А сторож - это не бомж.
Она (устало). Вы - не просто с приветом. Вы с приветом в квадрате. С приветом в кубе. (В сердцах.) Я - нищая! Я сама нищая! Всё рухнуло! (Глядя в пространство, бессильно.) Какой сторож, кого я могу держать?!
Он (осторожно подходя к ней). Сторожа.
Она (взглянув на него). А, инфузория всё не унимается. (взяв со стола сторублевку, беззлобно прилипив ему на лоб, как бумажку, ценность которой чрезвычайно мало.) Сто рублей.
Он (снимая сторублевку со лба). Это существенное сокращение в зарплате.
Она (почти без эмоций). Я готова заплатить Вам сто рублей и уматывайте отсюда к чертовой матери.
Он. Сто рублей? Зачем же тогда уматывать? (по своему переиначивая.) В месяц! (прикидывая.) Сто рублей - это двенадцать буханок хлеба, или две буханки хлеба и килограмм колбасы. Немного, но... я согласен.
Она ( уже мало воспринимая его). Он согласен! (натыкаясь взглядом на заклеенный конверт, моментально дрогнув, словно сжавшись.) Письмо. (берет его.) Мое письмо Вольдемару. ( словно именно сейчас осознавая все произошедшее в полном объеме, тихо, в потрясении, медленно.) Всё - не сон... Я не еду в Америку. Это - не сон... Фирма рухнула. Это - не сон... (взгляд на петлю.) Я хотела... (как страшное откровение.) Вы... сбили меня. (подходит к веревке, бессильно комкает ее в руках, бормочет.) Повеситься... как же теперь повеситься?.. ( в ужасе.) Жить?.. (беспомощно.) Я не хочу... я не могу... что Вы наделали! (несчастно бормочет.) Зачем, зачем...
Он (несколько виновато). Не рассчитал. Я не знал, что фирма рухнула. Кстати, что это за фирма рухнула?
Она (выпотрошенно, деревянно). Трудоустройство в Америке. Рухнула... кинула своих клиентов или рухнула - это, видно, одно и то же.
Он (изрядно удивленный). Трудоустройство кем?
Она. Домработницей.
Он. Домраб... (удивлен.) А-а-а... Гм... Вольдемар?
Она. Не ждет.
Он. Ждал и не ждет?
Она. И не ждал, и не ждет.
Он. А, так может он и не в Америке... может, его вообще...
Она. В Америке. Мой мальчик, - мой смысл , моя жизнь, мой... всё-всё- всё!.. О, он уже не тот мальчик... он очень-очень далеко... (утыкается взглядом в одну точку.) Мне туда не попасть.
Он (не сразу). Отчего же? В таких случаях делают приглашения...
Она. Мой Вольдемар не делает мне приглашения.
Пауза.
Он (доставая из рюкзака фляжку, выливая остатки в стакан, сунув ей в руки). Пейте.
Она (безучастно). Что это? (пьет, с подобием разочарования.) Водка? А я надеялась, Вы меня траванете.
Он. Не оправдал.
Она. ... Образование! Как хотелось, чтоб у моего мальчика было это образование! У него просто не могло не быть этого образования! Стоптанные туфли, немодная кофта, каша без масла,- что все это по сравнению с образованием!! Выучился. (сидит, глядя в одну точку.)
Он. и...
Она. ... уехал. В Америку. Его пригласили, как высококлассного программиста. Его там ценят, о, его там так ценят!.. (помолчав.) За три года две открытки, - на рождество и на восьмое марта. (помолчав.) Я писала, я намекала, я... так хотелось увидеть внучку! Сколько ж у меня было денег? Грохнула все. В эту фирму. Я не могла не верить... (выпотрошенно махнув рукой.) А. (помолчав.) У меня сегодня день рождения. Да. В этом есть что-то очень естественное - рождаться или умирать... умирать или рождаться... и никаких примесей. Пан или пропал... (помолчав.) Почтовый ящик! - Вот, кто должен был решить, умереть или родиться! Там должно , должно было быть что-то от Вольдемара. Он не мог не почувствовать, что у меня день рождения! Забыл он давно, но почувствовать!.. Пусто. Значит что? Значит - умереть. И так на душе стало спокойно, так ясно, так определенно. Смотрю - веревка. Как всё просто - веревка! (пауза.) А Вы сбили меня.
Он. У Вас есть квартира.
Она(безразлично). Квартира? (не понимает.) Какая квартира? И причем тут...
Он (перебивает). Трехкомнатная.
Она. А. Когда это было. Я ее продала. (уточняет.) Обменяла с доплатой. (с некоторой высокопарностью.) Вольдемар тогда заканчивал институт. Было очень сложно. Ему много, много было нужно... Переехали в однокомнатную. Потом Вольдемаша женился. Я поехала сюда. Не могла же я им мешать. А та, его квартира...
Он (перебивает). Понятно. Значит, гараж в элитном месте, как и квартира - тоже фикция.
Она. Почему фикция. Вовсе не фикция. Он даже оформлен на меня. Но я считаю, что это гараж Вольдемара! (морщится от несообразности, на ее взгляд всего этого разговора.) Причем тут... причем тут гараж.
Он. Продайте его.
Она. Продать гараж? Уж не Вам ли?
Он (однозначно). Не мне.
Она (не сразу, с долей презрения.) Чтобы как-то жить? Я - нищая, да! (с трагическим пафосом.) Но продать гараж! Это гараж Вольдемара! (устало.) Какую глупость Вы говорите. (Вновь с трагической высокопарностью.) Буду жить как -нибудь.
Он. Как-нибудь не надо. (с неожиданной наступательностью.) Продать гараж, купить путевку, поехать к сыну. Всё! Да, в Америку. У нас, слава богу, продаются путевки. Свободно. (уточняет.) Почти свободно. (На ее взгляд.) Он Вас не ждет? И что? Зато его ждете Вы.
Она (со сплошным недоумением). Продать гараж Вольдемара и на эти деньги поехать к нему? Как у Вас мог язык повернуться?
Он. Ехать в чужую страну, в чужую семью прислугой, - тут не только язык, тут даже ноги повернулись. Прислугой, кем угодно - лишь бы туда! Лишь бы понял ваш Вольдемаша, до чего довел свою бедную мать! ( на ее попытку возразить.) Так, так. А продать гараж, о котором ваш сынуля давно забыл, как, впрочем, и о Вас, и поехать нормально, по- человечески, - нет! (передразнивая жеманство.) Нет! (чуть помолчав.) Не хотите стучать в закрытую дверь? Не надо. Толкните ее!
Она (не сразу). Ногой?
