Да, если б ты знал, чего мне это стоило, подумал он. Этим мешком Ким полностью расплатился со мной за нешуточную услугу: в один прекрасный день его жизнь оказалась в моих руках и я решил сохранить ее, предвидя, что когда-нибудь это мне пригодится. Он тогда дал мне честное слово, что в долгу не останется, а он хоть и бандит, и кореец, но человек действительно честный. Впрочем, к чему бы мы пришли, не будь такого понятия как честь? Но факт остается фактом — только от меня зависело казнят его вместе с остальными на Пенсильвании тогда в сорок шестом. Но что проку с мертвеца? Именно этот вопрос я и задавал себе, когда срывал лучшую из операций Флота с времен вторжения. Исключительно деловой человек, старина Ким, и в то же время всегда умеет вовремя стушеваться, когда речь идет о цене за его жизнь. Так что пришлось мне списать этот его большой долг передо мной да еще приплатить четверть транша ауриума — аж сороковую часть всего нажитого за жизнь непосильными трудами — и все за этот жалкий мешочек. Но Ким знал, что в нем, еще как знал. И то, что он запросил за него, было сущей ерундой по сравнению с его действительной ценностью.
— Что вы имеете в виду, говоря «за счет МеТраКора»? — подозрительно спросил Рохан. Он потянулся было к мешку, но Эллис тут же опустил на него руку.
— Э, нет!
— Сколько?
— За то, чтобы заглянуть вот в этот самый мешок? — Эллис с шумом втянул в себя воздух.
— Что в нем, Стрейкер?
— То, что я уже знаю, а вам еще только предстоит узнать.
— Сколько, Стрейкер?
— Десять траншей и по рукам.
— Десять траншей? — взорвался Лоутон. — Ну вы и наглец! Продаете нам федеральную собственность! Побойтесь Бога, Стрейкер! Ведь десять траншей — это просто астрономическая сумма!
Эллис улыбнулся.
— Вы ведь не знаете что покупаете!
Рохан вздохнул.
— А стоит он того? — тихо спросил он, игнорируя возмущение Лоутона.
— Могу гарантировать только одно: эти бумаги спасут Бейкер. И не только его.
— Спасут форт? — Рохан медленно обдумывал услышанное, задумчиво пожевывая нижнюю губу. Потом прошелся взад и вперед и неожиданно обернулся.
— Правда? Вы уверены? А как?
— Я же сказал: это спасет Форт-Бейкер. И кое-что еще.
— А что еще? — спросил Лоутон.
— Это вернет вам и Каноя-Сити.
— Но это невозможно!
— Отчего же, сэр?
У Лоутона задрожали щеки.
— Послушайте, Маскулл прибыл сюда с тридцатью кораблями, в том числе с тринадцатью десантными. С двенадцатью ротами по тысяче человек в каждой. С восемью тысячами десантников. Черт побери, Стрейкер, если уж им это не удалось, то как это может сделать какое-то жалкое письмо?
— Эх вы, неблагодарные люди, — поворачиваясь к Рохану сказал Эллис голосом исполненным фальшивого пафоса. — Перед вами простой торговец, который по вине других людей лишился всех своих капиталов. МеТраКор не заплатил мне того, что был должен и оставил меня с долгом в двадцать траншей. Как же вы можете винить меня за то, что я пытаюсь вернуть хотя бы половину суммы? А заодно вспомните, кто в самый трудный час доставил вам припасы. Если бы не я, то вы тут все…
— О'кей, Стрейкер…
— …если бы не я, то вы тут все или умерли бы с голоду, или задохнулись бы, или погибли от руки каньцев, которые…
— Стрейкер…
— …которые как известно просто презренные убийцы, и все же когда старик Стрейкер снова объявляется в системе с таким количеством подарков, которое вам и не снилось, да еще в такое время, он слышит в свой адрес лишь оскорбления да упреки…
— Эллис!
Эллис остановился и спросил совершенно другим голосом:
— Что?
Рохан наконец взял себя в руки.
— А вам известно, Эллис, что на поверхности планеты находятся очень крупные силы каньцев? И именно сегодня вечером они должны были сообщить нам свои условия. Безусловной капитуляции. Вам известно о намерениях Ю Сюйеня? Он заявил, что хочет взорвать Бейкер.
— Все это меня ничуть не удивляет, хотя теперь это уже и не имеет ни малейшего значения.
Рохан сжал кулаки.
— Эллис нам предстоит драться. Сдаваться я не намерен. И тем более расставаться даже с частью наших сверхтяжелых ценностей. Но я буду весьма признателен вам, если вы согласитесь забрать отсюда миз Хавкен.
— Я прибыл сюда отнюдь не в качестве скорой помощи. Да и ваш чертов аргентиум мне не нужен. И с Аркали Хавкен я нянчиться не собираюсь.
— Тогда ради чего?
— Я же сказал. Чтобы доставить вам это. — Он снова похлопал по мешку с диппочтой. — Но стоит он десять траншей.
— Один транш. Причем получите вы его только если документы окажутся именно такими как вы утверждаете!
— Могли бы и поверить мне на слово. Семь. И гарантирую, что содержимое этого мешка отобьет у каньцев охоту захватывать Бейкер.
— Три. И к тому же составим соглашение.
— Пять. И вы подпишете платежное поручение МеТраКора, подлежащее оплате на Сеуле по предъявлении.
— Ладно, ладно.
— Значит, сойдемся на пяти?
— Идет.
Эллис удовлетворенно кивнул.
— В таком случае он ваш как только соглашение окажется в блоке памяти у меня на корабле.
Тут же был составлен контракт, закодирован и генозаверен, а потом передан на корабль. Лоутон наблюдал за происходящим со все возрастающим возмущением. Наконец он взял свою фуражку и встал.
— Я отказываюсь присутствовать при этом дурацком спектакле.
— Разве вы не хотите узнать, что там в мешочке, а, полковник? — спросил Эллис.
— А вот представьте себе! Не хочу!
Эллис смотрел ему вслед. Когда Лоутон был уже у самой диафрагмы, сегменты автоматически разошлись и полковник едва не столкнулся с каким-то собирающимся войти человеком.
И тут у Эллиса буквально отвалилась челюсть. Окурок едва не выпал изо рта, но он успел подхватить его. Все головы повернулись в сторону вошедшего. Все глаза устремились на того, на кого так вытаращился Эллис Стрейкер. А те кто знал, что произошло между отцом и сыном затаили дыхание.
— Привет, папа.
Всю веселость Эллиса как рукой сняло. Самодовольный юмор буквально брызжущий из него на протяжении последних нескольких минут в воцарившейся тишине казалось превратился в лед.
— Так значит, ты все-таки вернулся?
— Как видишь.
— А ты привез обратно то, что украл у меня?
— Я ничего не крал.
