полицейский участок был тем местом, который следует обходить как можно дальше.
– Чего-то я не слыхала, чтобы кто-нибудь за здорово живешь сам лез им в пасть. Ублюдки они порядочные. Знаешь что? Пойдем ко мне в Кэмден-таун. Рини – это моя сеструха – возражать не станет, мы с тобой вместе ляжем, у нас две спальни, а утром вернешься сюда, и твоя знакомая наверняка будет дома.
Стараясь не выдать радостного облегчения, Мэгги скромно проговорила:
– Это очень любезно с твоей стороны, но...
– Я бы не стала тебя приглашать, не будь ты моей землячкой, – откровенно сказала официантка. – Кроме того, я на своей шкуре испытала, каково впервые очутиться далеко от дома. Я-то сюда приехала, когда мой папашка женился на одной мымре, и эта тварь захотела от меня избавиться. Я ее терпеть не могла и вот приехала к сеструхе. Она-то слиняла, как только эта стерва переступила порог нашего дома. Так что у меня хоть было куда податься, не то что тебе. Но у тебя тоже обойдется, наверно, вашей знакомой что-то помешало тебя встретить, заболела, может, или что. Если завтра ей не дозвонишься, звякни тетке.
Мэгги развернула свою легенду, превратив Грейс Кендал в незамужнюю тетушку, которая ее воспитала. Дорри (уменьшительное от Дорин) внушала ей доверие, хотя мисс Кендал и предупреждала, что не стоит полагаться на незнакомых. К сожалению, выбора у Мэгги не было. Либо ехать к Дорри, либо ночевать на улице.
В одиннадцать явился хозяин кафе, крикливо одетый итальянец, которого Дорри называла мистером Леоне. Он снял кассу, пересчитал выручку и запер все двери и ящики. Дорри представила ему Мэгги как свою кузину из Йетли. Мистер Леоне пристально оглядел ее с ног до головы и сразу потерял к ней интерес. Дорри заискивающе попросила их подвезти. Он высадил их на углу улицы, где жила сестра Дорри.
– Работать с ним – врагу не пожелаешь, ни слова нельзя поперек сказать, но если выручка приличная, он ничего, не наезжает, – поделилась Дорри с Мэгги.
Они подошли к небольшому домику с террасой. Дорри вошла первой и повела Мэгги по длинному узкому коридору, в конце которого находилась захламленная гостиная, заваленная кучами неглаженого белья, стопками журналов и газет, заставленная переполненными пепельницами. На диване возлежала молодая белокурая женщина. Растрепанные волосы, покрытые лаком, давно нуждались в свежей краске, халат требовал стирки. Увидев Мэгги, она ничуть не удивилась.
– Моя сестра Рини, – представила ее Дорри.
Не отрывая глаз от телевизора, Рини помахала рукой и пропела:
– Дор, поставь чайник. Умираю хочу выпить чайку. Кухонька была заставлена грязной посудой.
– Черт, чем ты целый день занималась? – прокричала Дорри сестре. – Небось в телик лупилась. Никогда ничего по дому не делает, – пожаловалась она Мэгги.
Мыть посуду Мэгги было не привыкать. Правда, ей еще не приходилось видеть столько немытых кастрюль и тарелок.
– Немножко горячей воды, и все будет в ажуре, – бодро сказала она.
Пока Дорри готовила чай, она перемыла все тарелки, горшки, кастрюли и даже бутылки и банки.
– Я вижу, ты в этом деле не новичок, – сухо откомментировала Дорри.
– Это было моей обязанностью дома, – честно призналась Мэгги.
Когда Дорри провозгласила «чай готов», Мэгги успела почистить раковину. Ей было приятно, что она может чем-то отплатить за гостеприимство.
На стол поставили блюдо с печеньем и чашки с горячим крепким чаем. Телепередача, в которую была погружена Рини, закончилась, но телевизор не выключали. Он работал все время, пока они пили чай, и Дорри пересказывала сестре историю Мэгги, которую та прерывала поцокиваньем языка и замечаниями вроде «бедняжка», дожидаясь, когда начнется еще какая-то интересная программа.
– Будь как дома, – без всякого выражения сказала она. – У нас тут полная свобода.
Мэгги настояла, чтобы ей позволили вымыть чайную посуду. «Сила привычки», – пояснила она.
– Никогда не видела у нас на кухне такой чистоты, – заметила Дорри и ядовито добавила: – Немудрено, что Билли сделал ноги.
– Билли?
– Ну да, это муж Рини. Бросил ее год назад. Живет с какой-то потаскушкой в Кентиш-таун. На детей, правда, кое-что выделяет. Он их всегда любил, Билли этот. Электриком работает, деньжищи калит будь здоров. А то хоть плачь – Рини нипочем не хочет отрывать свою задницу от дивана. Живем на то, что Билли даст да я заработаю.
– А сколько у нее детей?
– Двое. Билли и Кэти. Они спят в комнате Рини. А ты сегодня со мной ляжешь, – Дорри зевнула. – Ну, пошли, что ли. Спать хочется смертельно. Слава богу, завтра воскресенье и у меня выходной.
– А ты что – и по воскресеньям ишачишь?
– Не каждое. Через одно. За это отдельно приплачивают.
Они поднялись по лестнице, старательно обходя дыры в линолеуме. Дорри открыла одну из дверей. «Ванная», – показала она Мэгги. Мэгги поежилась. Чистота была одним из пунктиков у ее родителей. За ней следили особенно строго. В комнате Дорри было довольно уютно, на постели чистое белье. Рини оказалась женщиной добродушной, а Дорри по меньшей мере пыталась таковой казаться.
Мэгги достала из рюкзака туалетные принадлежности – подарок мисс Кендал – мыло в упаковке, шампунь, зубная паста и щетка, жестянка с душистым тальком – роскошь, которой она не знала в родительском доме.
– Хочешь первой пойти в ванную? – вежливо спросила она.
