Барт закатил глаза и застонал.
— Ты, Конни… ты…
Он вернулся готовым к схватке, может быть, к кровопролитному сражению амбиций. Барт был готов к тому, что его встретят во всеоружии, но надеялся выиграть и не сильно проиграть при этом в глазах Мэгги. Но его стратегический гений поработал вхолостую. Сражаться оказалось не с кем.
— Ты прав, ее действительно что-то здорово взволновало, — серьезно сказала Конни. — Она ужасно нервничала, просто места себе не находила. Знаешь, мне кажется, она по своей привычке все тщательно взвесить заново переосмыслила эту авантюру, и, возможно, первоначальный замысел показался ей не столь безупречным.
— Мэгги начала сомневаться?
— Вот именно. В мечтах все выглядело гладко, как в хорошем сценарии. Но когда ты вышел на натуру и начал поставлять, так сказать, отснятый материал, она задумалась о возможной реакции зрителей. Я была свидетелем ее эмоций, когда она «просматривала» эпизод за эпизодом — надо было видеть, как она кидалась из угла в угол, словно раненая тигрица в клетке. Просто искры летели. Я ее такой никогда не видела…
Но Барт не слушал ее.
— Ты говорила, она поехала повидать старого друга. С каких это пор Мэгги обзавелась старыми друзьями?
— В самом деле…
— Правда, мне пришел кое-кто на ум. Друг, который послал ей приглашение. Давай-ка позвоним.
Леди Дэвис рада была услышать голос Барта. Она подтвердила, что Мэгги заезжала к ней и была весьма озабочена последствиями мероприятия, которое затеяла.
— Я посоветовала ей вернуться к самому началу, к своим корням. В конце концов, начала все это не Мэгги Кендал, так ведь? Мой совет заключался в том, что она попытала на этот счет Мэри Маргарет Хорсфилд.
Барт согласился, что это был очень мудрый совет. Жаль, что ему самому это не пришло в голову.
— Надеюсь, что она найдет концы, — продолжила леди Дэвис. — К вашему благу. — И, чуть помолчав, она сердечно добавила: — А когда все это кончится, заезжайте ко мне — расскажете, как все обойдется. — Она еще помолчала и закончила: — Вдвоем с вашей хозяйкой или без нее.
Уф, — перевел дыхание Барт, испытывая смешанные чувства изумления и гнева. Уж если он когда- нибудь и соберется навестить сестру Блэшфорд, то никак не в одиночестве. Чтобы общаться с этой дамой, надо заручиться надежной защитой.
— Она поехала в Йоркшир, — сказал он Конни.
— В Йоркшир! Так ведь ты только что оттуда! Что же в этом графстве такого привлекательного, хотела бы я знать?
— Она сама, — ответил Барт.
Было уже далеко за полночь, когда он услышал, как открывается замок. Он отложил сценарий, который читал — один из десятков, присылаемых ему каждую неделю от исполненных надеждами сценаристов, знающих, что он знаком с великими голливудскими продюсерами. Как правило, он выходил ей навстречу, но, помня о том, что сообщила леди Дэвис, счел за лучшее подождать и посмотреть, с чем она вернулась, чтобы действовать по обстановке. Пока она проходила по дому, он уже понял, что в дом вернулась не та Мэгги, которая его покидала. Покидала его растерянная, крайне взволнованная женщина, плохо знавшая, куда ей идти. А вернулась спокойная и уравновешенная.
Он поднялся ей навстречу. Она широко улыбнулась усталой, как после спектакля, но теплой и радостной улыбкой. Он почувствовал это тепло. Голос ее тоже зазвучал мягко и нежно.
— Привет, — негромко сказала она, и у него мурашки побежали по спине, потому что в этом простом коротком слове было столько нюансов, которые никогда не звучали в ее обращениях к нему, что у него перехватило горло.
— Спасибо, что дождался.
Такого она тоже никогда раньше не говорила. Это как бы само собой разумелось.
Он подошел, чтобы поднять с полу ее пальто, которое она уронила с плеч, прежде чем упасть на диван.
— Целый день на ногах, — со вздохом сказала она, скидывая туфли. — И пока все тебе не расскажу, не лягу. Но сперва ответь: шампанское на лед поставили?
— Да.
— Тогда отпразднуем.
— Сначала скажи, что именно.
— Обязательно, но мне нужно глотнуть для восстановления сил.
Он много раз видел, как она светится счастьем. Чаще всего это бывало в моменты триумфа. Сегодня — точнее, этой ночью — она светилась, будто ее зажгли изнутри. Это был какой-то невиданный внутренний свет. Барт напомнил себе, что перед ним актриса, большая мастерица иллюзий, но его чуткие антенны, настроенные на Мэгги, не улавливали привычных вибраций, свидетельствующих о том, что перед ним разыгрывается представление.
Что-то произошло, это ясно. Но что?
Он воспользовался случаем привести мысли в порядок и пошел за шампанским и бокалами. Поломав голову, он решил, что не стоит зря терять время на пустые домыслы. И всегда-то было непросто понять, что у нее на уме, хотя он изучил ее досконально, во всех самых непредсказуемых ситуациях, но что творилось сейчас, было ему совершенно непонятно.
Когда он вернулся в гостиную, она лежала с закрытыми глазами.
— А где Конни?
— Пошла прикорнуть. Но просила разбудить ее, когда начнется фейерверк.
Мэгги залилась смехом.
— Если бы ты только знал! — И добавила: — Фейерверк будет тихим и домашним. Без грома. Все громы уже прогремели.
Барт понял, что с Мэгги произошло нечто сверхъестественное.
— Вот и расскажи, — попросил он.
— Сначала тост, — возразила она.
Он налил шампанское в два хрустальных бокала, один протянул ей.
Вытянув руку с шампанским в его сторону, она провозгласила:
— Выпьем, мой друг, за окончание того, что ты назвал «несентиментальным путешествием». Теперь, когда оно позади, я хочу поблагодарить тебя за все, что ты сделал для меня.
Он почувствовал болезненный укол. Он даже не представлял себе, что так остро воспримет крушение своих надежд. Поставив на стол бутылку, он неловко подошел к столику, возле которого раньше сидел, взял лежавший на нем клочок бумаги и протянул ей.
— Вот результат моих трудов. Адрес Мартина и Луизы Бейли. Той самой пары, которая удочерила твоего ребенка. Ты сказала, что, как только я их найду, дальше будешь действовать сама.
Она взглянула на бумажку, потом перевела глаза на Барта. Он выдержал ее взгляд, не выдав своих подлинных чувств. Барт смотрел на Мэгги без улыбки, глаза его были безжизненными.
Не отводя глаза, она поднялась на ноги, взяла бумажку и, ни слова не говоря, разорвала ее в мелкие клочки. Потом перевернула ладонь над пепельницей и ссыпала туда обрывки.
— Все готово для фейерверка, — сказала она.
Он уставился на клочки бумаги в пепельнице, онемев от неожиданности. Потом поднял глаза на нее. Она все поняла по его лицу. Это было нетрудно, потому что теперь он уже не скрывал своих чувств. Невозможно было сказать, кто сделал первый шаг, да и какое это имело значение. Они упали в объятия друг друга.
Когда наконец Барт разжал руки, чтобы посмотреть ей в лицо, еще не веря своим глазам, и увидел, как Мэгги смотрит на него, он понял, что все это наяву, что он не грезит.
