— Как случилось, что вы стали женой дипломата? — спросила Клэр, сгорая от любопытства, поскольку Молли Хоэр-Браун для этой роли никак не подходила.
— Что, не соответствую облику? Да и веду себя не так! Клайв того же происхождения, что и я, просто его предкам когда-то выпало владеть большим богатством. Теперь времена изменились, состояние поубавилось. И стали Хоэр-Брауны новыми бедными, в то время как старые бедные — а это Армстронги, мое семейство, — сделались новыми богатыми!
— Я вышла за Клайва, потому что папа хотел, чтобы я сделала, как принято говорить, приличную партию. Папа дал мне образование, какое получают истинные леди, а это означало, что люди моего круга стали обходить меня стороной. Смешной старик мечтал, чтобы я когда-нибудь вышла замуж за какого- нибудь посла!
— Все отцы желают своим дочерям совсем не то, что темь бы, в свою очередь, хотелось!
Молли метнула на Клэр пытливый взгляд:
— Те же проблемы, да? С той только разницей, что вашему отцу не пришлось, как моему, самому пробиваться в жизни, без посторонней помощи. Теперь он миллионер, владелец целой компании, помоги ему господь! Мамочка умерла еще до того, как он начал выколачивать прибыль, и он не мог допустить, чтобы я, как и она, зачахла в сорок лет. Вот и послал учиться в дорогие заведения, чтоб из меня получилась леди. — Молли криво усмехнулась. — Вся беда в том, что никакой леди из меня не вышло! Так и осталась Молли Армстронг из Хебберна, и я горжусь этим.
Клэр уставилась в свой бокал, несколько обескураженная такой прямотой Молли.
— Признаться, я вышла за Клайва, чтобы угодить отцу и еще потому, что человек, которого я любила, хотел иметь детей, а у меня их быть не могло. Теперь у меня вместо ребенка Клайв. К чему у меня точно есть призвание, так это быть женой того, кто много работает, кто заявляется домой валясь с ног, смертельно усталый, в состоянии лишь проглотить кусок пирога с мясом и запить бутылкой эля; хотя и в семейном смысле у меня не очень сложилось. Видите ли, Клайва не смущает, что у нас нет детей, потому что они у него никогда не были на первом месте. — Пауза. — Он любит мужчин. — Молли повела плечом. — Так что и от секса я большого удовольствия не получила. Ведь основной смысл его в зачатии детей, а я не могу иметь ребенка… что ж, значит, надо смириться. И то, как я живу, меня вполне устраивает. Клэр сидела, не поднимая глаз от своего бокала.
— Ах, не принимайте все это близко к сердцу, голубушка! — засмеялась Молли непринужденно и весело. — Я имею привычку называть вещи своими именами. К тому же Клайв ведет себя крайне осмотрительно. Ни намека на скандал; при его работе такое немыслимо. Я остаюсь образцовой женой, а Клайв — любящим зятем для моего отца. Мы понимаем друг друга. Многим наш брак может показаться неудачным, но, черт побери, на поверку он гораздо счастливей, чем многие из известных мне браков. Клайв самый близкий мне друг, ближе его никого нет, а дружбу я безоговорочно предпочитаю сексуальной совместимости.
— У вас, наверное, очень сильный характер, — заключила Клэр.
— Я же говорю: я — джорди! В наших краях с рождения учатся искусству выживать. — Быстрыми, уверенными движениями рук Молли раскатывала тесто.
— Неужели и в самом деле секс для вас ничего не значит? — с недоверием и явным непониманием спросила Клэр.
— Ничего и не значил никогда! Наверное, я могу показаться странной, как какая-нибудь старушка в буклях, но, честное слово, уж такая я уродилась, почти — да что там, — совсем лишена полового влечения! Детишек я бы любила и воспитывала бы их прилежно, но никогда не могла взять в толк, что так все с ума сходят по этому сексу! — Молли взглянула прямо в глаза Клэр. — Но, я вижу, вы иного мнения? — Карие глаза сверкнули. — Мне-то всегда казалось: тот, кто создал человеческое тело, наверное, был большой юморист! Ну ведь если подумать, что может быть нелепей! Каждый раз меня смех разбирает, и все идет насмарку. Клэр внутренне содрогнулась от мысли, что произойдет, если она засмеется над Рори в минуту близости, смех было последнее, что могло прийти ей в голову. «Бедная Молли! — сочувственно подумала Клэр. — Ее беда в том, что она просто не представляет себе…»
— Учтите, — заносчиво продолжала Молли, — такого, как Рори Баллетер, у меня не было! Клэр бросила на нее взгляд и чуть не рассмеялась, увидев выражение лица Молли, хотя вслух сказала серьезно и с сочувствием:
— Возможно, если б такой был…
— Нет уж, такое для меня означало бы пустоту и дорогу в никуда! — Молли снова улыбнулась. — Но вы, похоже, так не думаете?
— Нет! По-моему, Рори всегда знает, куда идет!
— Ну уж если он собрался в путь с Бруно де Соуза, от такой дорожки добра не жди!
— Вы считаете — Бруно опасен? — осторожно спросила Клэр.
— Опасно то, чем он занимается. Ходят слухи, что он владеет парочкой домов для свиданий, которые являются для него местом сбора всякой информации; у него есть приятели во всех высших сферах, готовые ему услужить, так как он располагает о них такими сведениями, которые делают их зависимыми от него. Клайв говорит: раз для Бруно ничего святого нет, такому не стоит доверять. — Тут Молли перехватила тревожный взгляд Клэр. — Но это, возможно, просто слухи. Сами знаете, как люди обычно относятся к тому, кому баснословно везет! То и дело готовы нож в спину всадить, ведь Бруно де Соуза человек весьма преуспевающий!
«И Рори стал таким же! — подумала Клэр. — Господи боже, во что же такое он впутался?» «Ну вот, — думала Молли, снова бросая взгляд на встревоженное лицо Клэр, — Клайв велел тебя предупредить, я и предупредила. Большего сделать я не в силах…» Насколько Молли сразу прониклась симпатией к Клэр, настолько ей был неприятен ее муж. «Ну и хлюст! — сразу сказала она себе, как только их представили друг другу. — Этот ради денег на все пойдет!» До замужества Молли вела бухгалтерию у своего отца и острым глазом мгновенно определяла потенциальных неплательщиков: тех, которые пускают в ход все обаяние, чтобы скрыть свою жуликоватую сущность. По мнению Молли, на физиономии Рори Баллетера было явно написано, что он мошенник. Она недоумевала, как Клэр не распознала его, пока до нее не дошло, что Клэр слепа, потому что обожает своего мужа и, значит, все видит в розовом свете. «Помешалась на нем!» — резюмировала Молли.
— Ну хватит обо мне! — спохватилась она. — Расскажите о себе что-нибудь! Впервые в жизни встречаю дочь лорда…
Пирог оказался восхитительным; тесто таяло во рту, ароматная начинка истекала соком. Морковь поблескивала маслом, бобы были молодые, хрустящие, а маленькие картофелинки были сперва обмакнуты в масло и затем обваляны в мелко порубленных листьях мяты с выращиваемого Молли на кухонном подоконнике огородика. Под эту закуску они выпили бутылку кларета.
— Клайв — любитель вина, и я вслед за ним пристрастилась, — сказала Молли. — До такой степени, что вложила деньги в один виноградник в Бордо! — Она рассмеялась. — Не сравнить с вином из пастернака и свеклы, какое готовил мой дед!
«До чего с Молли легко! — думала Клэр. — С ней как в любимых туфлях, в которых можно целый день прошагать без устали». Эта женщина светилась порядочностью, и Клэр чувствовала, что Молли можно рассказывать все, не боясь, что кто-либо об этом узнает. Из всех тех, с кем Клэр до сих пор общалась в Париже, лишь одной Молли Хоэр-Браун могла бы она безраздельно доверять. «Ну вот, — думала Клэр, — у меня и появилась подруга, да такая, какую трудно сыскать!» Клэр поняла, что Молли поможет понять, что к чему. И Клэр поделилась созревшим у нее планом. Рори вернулся домой в благодушном настроении, и Клэр, воспользовавшись случаем, сказала:
— Молли Хоэр-Браун пригласила меня проехаться в Бордо, взглянуть на виноградник, который она приобрела. Я бы с удовольствием поехала!
Рори вскинул бровь.
— Почему бы нет? — после паузы произнес он. — Ты говоришь, виноградник? Я слыхал, что она дама весьма богатая. — И продолжал снисходительным тоном: — Я рад, малыш, что ты завела себе подружку. Правда, она может запросто спутать кочергу с кочерыжкой, но при таких деньгах можно себе позволить… некоторое чудачество. Отправляйся и развлекайся! Тем более что я в ближайшие дни буду очень занят, «Чем же? — мелькнуло в голове Клэр, но она сразу же осудила себя за подозрительность, сказав себе: — Не
