— Так что же я сделала не так? — вскинулась Кэролайн. — Ну почему не смогла влюбить его в себя?
«Бедная Кэролайн! — думала Клэр. — Так долго оставалась в роли избалованной девочки, у которой под рукой любая игрушка, какую только можно пожелать! И вот впервые в жизни столкнулась с тем, что та, которая милее всех, не для нее!»
— Ну давай же, — мрачно вскинулась Кэролайн, — убеждай меня, что у меня все в полном порядке!
— Так ведь ты слишком рано начала! — осторожно заметила ей Клэр.
Кэролайн улыбнулась сквозь слезы и язвительно сказала:
— Может, если б ты успела в свое время набраться опыта, ты бы не попалась в капкан к первому попавшемуся смазливому мужику! — Но вот снова лицо Кэролайн помрачнело. — Хотя меня мой собственный опыт ничему не научил! — Она шмыгнула носом, промокнула глаза салфеткой. — Надо мне взять с тебя пример! — решительно произнесла Кэролайн. — Ближе чем на километр мужчину не подпускать и гасить ледяным взглядом любое его поползновение!
Клэр нахмурилась:
— Неужели я такой кажусь?
— Кажешься! Ты такая сейчас и есть!
— Боже! — выдохнула Клэр с ужасом.
— Нет, в самом деле. Я зря говорить не буду. У тебя сигнализация постоянно наготове, и, едва мужчина пересекает опасную линию, тотчас взвывают сирены. Если один мерзавец причинил тебе боль, это еще не причина для ссылки в Сибирь всех прелестей сексуальных отношений. Ты такая раньше была веселая! А теперь от тебя так холодом и веет. Даже Джейк говорит, что ты — как мороз в майский день!
— Джейк?
— Что ты так удивляешься? Он же американец. Они не такие чопорные, как мы, англичане, для них естественно проявлять к человеку живой интерес. Но Джейк говорил, ты с самого начала повесила на себя табличку: «Строго воспрещается!» Неужели ты собираешься всю оставшуюся жизнь смотреть на мужчин только сквозь прорези своей непроницаемой маски? Если хочешь жить праведницей, тогда и ступай в монастырь!
— Я пока не готова…
— Да готова ты, готова, от тебя так и веет холодом!
— Тогда чего же ты сидишь здесь со мной и пускаешь слезу в свой мартини? — зло спросила Клэр.
— Может, мне так хочется! Неужели ты не понимаешь, на что ты себя обрекла? Дала себе обет — больше никаких чувств! Как тот, кто бросил курить. Только в твоем случае ты не от табака отказываешься, а от любви! Понимаешь? От любви!
Клэр молча сидела, потрясенная до глубины души. Кэролайн нарисовала ей совершенно отталкивающий портрет Клэр Драммонд. Неудивительно, что Джейк так с ней говорил! Хуже того, все это чистая правда… Клэр поежилась, вспомнив, как Джейк сказал, что она смотрит на него сверху вниз. «Но мне и в голову не приходило, что все так ужасно выглядит со стороны! — мысленно пыталась оправдаться Клэр. — Единственное, чего я хотела, это доказать, что умею работать отлично! Ну и что? Стоило ли ради этого поступиться сердечностью и теплотой?» Оглядываясь на несколько месяцев назад, высветившихся под напором жестоких слов Кэролайн, Клэр вспомнила несколько примеров своего постыдного поведения, от которых ее бросило в жар. Она была до такой степени эгоистична в своем стремлении достичь поставленной цели, что перешла все границы здравого смысла, демонстрируя чрезмерную гордыню. «Неудивительно, — думала Клэр, — что он таким тоном разговаривал со мной! Он был абсолютно прав!»
— О, только, ради бога, не изображай трагедию! — раздраженно воскликнула Кэролайн. — Ведь это меня надо утешать, не тебя!
— С твоим характером ты всегда найдешь утешение! — заметила Клэр.
— Ишь ты какая! — обиделась было Кэролайн, но неиссякаемое чувство юмора возобладало, и она рассмеялась. И сказала, уже серьезно: — В том-то, зайчик, и состоит разница между мной и тобой! Я мигом вскакиваю снова в привычное седло. В то время как твою лошадь как будто кто-то украл и пристрелил. Послушай, почему бы тебе не поехать с нами на Барбадос? Там в это время года полным-полно чистокровных породистых жеребцов! Мы подберем тебе красивого, надежного, не слишком норовистого, чтобы поправить твои нервы…
Но Клэр уже решительно мотала головой:
— Нет, не могу! Да и бесполезно, Кэро, я пока еще к такому не готова. Прости, что я вела себя, как…
— Одержимая?
— Ну, это сильно сказано, хотя…
— Так и есть, дорогая! Неужели я стала бы тебе лгать? Разве я не говорю всегда правду в лицо?
Клэр кивнула, все еще не смея оторвать руки от пылающих ушей.
— Ну, в таком случае я могу на тебя рассчитывать, ты узнаешь, кто у него, я имею в виду Джейка?
— Послушай, Кэро, честное слово, это…
— Скажешь, не твое дело? Да брось, что за фанаберия такая! Ну уж нет, именно он твое дело и есть! Он твой патрон, да и как можно, относясь к работе с ответственностью, позволять первой попавшейся хищнице наложить лапу на своего шефа!
— Ты продолжаешь считать, что «надежда умирает последней»?
— Я полагаюсь на то, что ты присмотришь за ним ради меня.
— Ближайшие десять дней я его не увижу.
— О, Америка для меня угрозы не представляет! Такой, как Джейк Бернс, вполне устойчив на родной почве. Это наши, отечественные, набрасываются точно коршуны, поэтому без твоего присмотра он может увязнуть.
— Я ему не нянька! — раздраженно бросила Клэр.
— Видишь ли, я ведь не могу просить тебя выступить в любом другом качестве, верно? Скажем, попросить, чтобы ты его пригрела до поры? — И при виде выражения на лице Клэр Кэролайн продолжала: — Так я и думала! Значит, побудь ему нянькой. Я рассчитывала, что он отправится с тобой в Шотландию, но, по-моему, что-то побуждает его провести Рождество в Америке.
Клэр удержалась от того, чтобы признаться, что мысль о приглашении Джейка в Шотландию на Рождество попросту не приходила ей в голову. Для нее до недавнего времени не существовало ничего, кроме своей решимости утвердиться. «В качестве кого? — думала она теперь. — Железной леди?» К тому времени, как она усадила Кэролайн в такси, вино уже оказало свое воздействие, и Клэр, взяв другое такси, направилась в противоположную от намеченной сторону. Но Джейка дома не было. Дом был пуст. Ни записки, ни распоряжения. Клэр опустилась в глубокое кресло, в котором Джейк сидел всего несколько часов тому назад. В гостиной было прибрано, тихо, лишь тикали миниатюрные часы с позолоченным купидоном. «Ну вот, любуйся! — уныло думала Клэр. — Сама все испортила!»
Мать встречала ее в Инвернессе.
— Вид усталый! — сказала она, критически оглядев дочь. — Наверное, много работаешь?
— Нет-нет!
— Ладно, теперь-то уж сможешь недельки две спокойно отдохнуть. Будут только свои, и мы прекрасно, без шума, по старинке справим Рождество. Конечно, у местных жителей будут всякие празднества, но вплоть до Нового года никаких шумных торжеств не предвидится. Какое удовольствие было помогать матери украшать елку, выбирать большое полено, чтобы сжечь его на святки в камине Большого зала, слышать, как голоса близняшек эхом разносятся по комнатам и коридорам, любоваться новорожденной малышкой, которой в дни празднества предстояло крещение.
Рождество выдалось снежным; утром, когда Клэр проснулась, за окном все ослепительно сверкало. Основательно почистив перышки, Клэр испытала чувство вины, открыв подаренную Джейком коробку и обнаружив в ней роскошный кашемировый шарф от «Гэрмэ» с традиционным изображением лошадей. Она послала Джейку всего лишь поздравительную открытку! «Да, — с грустной иронией подумала Клэр, — по вине Рори в моем образовании остался существенный пробел: он не рассказал мне, что такое американцы! Счастье мое, что я схватываю все налету…»
Мать и все остальные члены семейства с любопытством расспрашивали про «ее американца».
