— Земля, — сказала она, — но ведь Земли нет, — добавила она через несколько сезур, продолжая стоять к нему спиной. — Земля — это миф, сказка. Разве ты вступил в эту секту? К гонерам? Раньше ты смеялся над ними.
— Знаешь, почему я хотел, чтобы ты пришла сюда? — спросил он, не отвечая на ее вопрос. Она передернула плечами. — Это помещение не прослушивается. То, что я покажу и расскажу тебе, — тайна.
Наконец она повернулась к нему.
— Ты шутишь, — бросила она, но ей уже давно было ясно, что он серьезен, как никогда. И что для него действительно важны не их личные отношения, а NQG-инвариантность.
— Вовсе нет. Никаких шуток. Я обращаюсь к тебе как представитель правительства, а не как твой бывший муж. Я ведь уже говорил, что мне нужна доктор Норман. Нам нужна доктор Норман.
— Меня уже много деказур никто не называл доктором, Руф. И я не придаю этому ни малейшего значения. А ты знаешь, чем я зарабатываю себе на жизнь?
— Ты продаешь боронские страховые полисы. Если точнее, шумбук. Это называется «четвертым течением». Вот уже две язуры. А до этого ты собирала на Казуме IV яйца.
— Спасибо, достаточно, — сказала она подавленно.
Сиобан терялась в догадках, откуда он получил эту информацию и что еще он о ней знает. Но она ни в коем случае не хотела, чтобы он продолжал, напоминая ей о самых мрачных периодах ее долгой жизни. Но он продолжал:
— А еще раньше кто-то подобрал тебя в грязном переулке, накачанную наркотиками. На Кендай. Девятнадцать язур тому назад. Хочешь услышать еще?
— Нет! Прекрати!
— Двадцать четыре язуры тому назад твое имя снова появилось в банке данных. Что было до того, я не знаю. Довольно глубокое падение для создателя закона Норман.
— И все эти язуры ты следил за мной издалека?
— Нет, — грустно покачал он головой. — Зачем мне было это делать, я ведь реалист. У меня уже давно другая семья. То, чего так и не смогла создать ты.
— Разве? Я родила двух сыновей и дочь, — резко ответила она. — А теперь говори то, что хотел, и я пойду. — Но где-то в глубине души она чувствовала, что это была последняя, слабая попытка убежать от неизбежного.
— У тебя есть дети? Я не знал! — Голос доктора Вондрана заметно дрожал. Одной рукой он оперся на стоящий за его спиной тяжелый белый письменный стол из дерева гахамони. — Дочь? Тогда она тоже долгожительница?
— Черт побери, Руф, кое-чего ты не знаешь, и я этому очень рада. Говори же наконец. Земля. Мы остановились на Земле.
— Конечно, ты права. Извини. — Доктор Вондран откашлялся.
Он взял со стола маленький пульт дистанционного управления и активировал голопроектор. В центре помещения появилось голографическое изображение большого шара, внутри которого можно было видеть шестиугольную платформу, спокойно плывущую на высоте двух длин над поверхностью какого-то водоема. Камера повернулась и показала мужчину и женщину, стоявших на платформе у рейлинга и, судя по всему, тихо беседовавших. Что-то в этом мужчине смутило Сиобан, но она не могла понять, что именно.
— Постой! — воскликнула она. — Кто это? — Она указала пальцем на мужчину на голографическом изображении шара.
— Это?
Доктор Вондран с помощью пульта изменил угол отражения и приблизил изображение лица мужчины. По-военному коротко подстриженные черные волосы, добрые глаза с мелкими морщинками вокруг них, квадратный подбородок.
— Я его знаю, — сказала Сиобан. Она не могла связать этот образ ни с одним из периодов своей жизни, но чувствовала, что когда-то уже видела его. — Кто это?
— Ты уверена? — На лице доктора Вондрана читалось удивление. — Уверена? Откуда ты его знаешь?
Она покачала головой:
— Я знаю его. Кто он?
— Это капитан Кайл Вильям Бреннан из сектора Земля. Он прилетел на одном из этих прыжковых кораблей. На этом.
Появился второй видеошар. На нем был виден большой цех, в центре которого на монтажном кране был подвешен частично разобранный маленький космический корабль. Хотя Сиобан не слишком хорошо разбиралась в космических кораблях, она сразу же поняла, что в данном случае речь идет о шаттле, так как у корабля были несущие поверхности, совершенно очевидно предназначенные для полетов в атмосфере. Корпус был темным, обтекаемой формы, справа на боку была нанесена яркая эмблема в виде человека с четырьмя руками и четырьмя ногами, находящегося в стилизованной туманной спирали. Под кабиной пилота архаичными белыми буквами было написано: «ОКО Икс».
— Это мы подсмотрели у сплитов и ксенонцев. Понтифик Максимус тоже… Сиобан? Ты меня слушаешь?
Аргонка чуть заметно покачала головой.
— Выглядит чертовски здорово! — заявила она.
— Что? — удивленно переспросил доктор Вондран. — Корабль? С каких это пор ты…
— Чушь! — прервала его Сиобан. — Мужчина. Этот капитан. Как там его? Бреннан.
— А-а, — пожал плечами доктор Вондран, — может быть.
— Но если ты думаешь, что эти голограммы меня хоть в чем-то убедили…
На самом деле она уже давно поверила ему. Почему же она так противилась признать это? Женщина и сама точно не знала. Деказуры лежали на ней тяжким грузом. Разве Руф знал, какой цели на самом деле служила NQG-инвариантность?
Старый ученый отмахнулся:
— Конечно нет. Ты можешь сама осмотреть оба эти корабля, если пожелаешь. «Гетсу Фун» сейчас здесь, на Аргон Прайм. «Икс», правда, нет, но ты сможешь увидеть и его.
— «Гетсу Фун»?
Доктор Вондран открыл третье голографическое изображение.
— Да. Второй прыжковый корабль с Земли. Какой-то заблудившийся ксенонец сбил его прямо над Аргон Прайм. «Гетсу Фун» попытался сесть и при этом утонул.
В следующем голографическим шаре Сиобан увидела неуклюжий прямоугольный космический корабль. Формой он напоминал стертый с двух сторон ластик и был выкрашен в какой-то грязно-белый цвет. На его побитом и измятом боку красовалось то же изображение четырехрукого и четырехногого мужчины в туманной спирали. Надпись на носовой части гласила: «Гетсу Фун».
— Мы выловили «Гетсу Фун» из океана у рифа Галверстоун, — объяснил доктор Вондран, в то время как Сиобан ходила вокруг голографического изображения, чтобы рассмотреть корабль со всех сторон. Старый ученый продолжал: — У нас нет ни малейших сомнений по поводу того, откуда прилетел этот корабль. Он снабжен факультативным прыжковым двигателем. Двигателем, который создали люди.
«Я это знала, — в ужасе думала Сиобан, — я всегда это знала!»
— Это невозможно, — сказала она вслух.
— Мы не можем активировать его, — продолжал доктор Вондран, не давая Сиобан сбить себя с мысли. — Мы даже не понимаем принципа действия. Поэтому нам нужна ты.
Аргонка с голубыми волосами плотно сжала губы.
— Послушай, Руф! Человеческий разум не может создать прыжковую технику. — Старая ложь. Какой- то внутренний голос вынуждал Сиобан снова ее повторять. В последний раз. — Я всегда думала, что ты, именно ты, единственный из всех физиков, мог бы это понять.
— Мы считаем, что в NQG-инвариантности имеется пробел, который от нас ускользнул. Но это не помешало машинам начать разрабатывать факультативную прыжковую технологию.
